Городская сумасшедшая
Девочка-актриса перед войной после окончания театрального сразу поручила главную роль в театре – «Кармен».
Так начиналось счастье. Но в ночь перед премьерой арестовали мужа. Путь в театр был закрыт навсегда. В дальнейшем её выслали на Дальний Восток.
Каждый день куда бы она не шла: на работу, в магазин, она накладывала на себя, как перед премьерой грим несыгранной роли. Всю жизнь она в душе играла Кармен, не ощущая настоящего времени.
Здравствуй, заплутавшее Прошедшее,
Что теряло слухи в сквозняках,
И бродило непонятной женщиной
В старых перештопанных вещах.
Ещё помнит улица «Шеронова»,
То ли человека, то ли тень.
Густо маска на лице белённая,
Из ошибок вымощенный день.
Шла Кармен по жизни легкой поступью,
Вжившись в недоигранную роль,
И гудело время алконостами,
Перепутав радости и боль.
Зацепившись за лоскут сознания,
Прошлое застрявшее в душе,
Оживляло все воспоминания,
Ароматы временем саше.
И она всё помнила до капельки:
Будто только вышла из дверей
Комнаты, где на нарядной скатерти
Яблоки тех довоенных дней.
Будущее яркое, лучистое,
Летчик-муж и слава впереди,
Тоненькою юною артисткою
В перекрёстках времени летит.
А в мозгу теснились, как распятия:
Сцена,
Репетиции,
Арест,
Горький стыд насильного зачатья,
Муж в петле,
Ребенка смерть...
Прогресс.
Где-то рядом двигал, скособочив всё,
Гранью разделив на «До» и «Есть».
Шквал оваций рушил одиночество,
Горе и поруганную честь.
Театральный грим, походка важная,
Взгляды, восхищенья и цветы.
Трудно состоянье эпатажное
Сохранять средь тусклой суеты.
И сейчас, сегодня ей не пройдено,
Набело стирается совсем.
Жизнь терялась на задворках Родины,
Выброшенным мусором систем.
Шла из гастронома. В сетке старенькой
Хлеб и два пакета молока.
И мальчишки догоняли в валенках,
Чтоб снежками бить издалека.
- Дурочка! - кричали.
– Сумасшедшая!
- Вон идет по улице Кармен!
Люди, обгонявшие и встречные
Ей казались окнами без стен.
Как-то шли японцы в центре города,
Гейшу повстречали на пути,
Белое лицо смотрело молодо,
Прошлого последнее «Прости».
Мел и вазелин – весь грим бесхитростный,
В сумочке, почти всегда при ней.
Камеры защелкали неистово
И сопровождали до дверей.
Возмутились важные важнейшие:
-Наших сумасшедших не снимать!
В психбольнице место этой женщине:
«Кубяка», палата и кровать.
Отобрали всё, что горем нажито:
Самодельный грим, квартиру, век...
И ушла Кармен в своё вчерашнее,
Где её следы запутал снег.
