Внезапно случившаяся беда с моей женой и ребенком совершенно незаметно вернула меня в семью, в которой я еще пять лет исполнял роли, претившие мне много лет.

Мы искренне пытались построить новый плот из обломков старого. Порой у нас даже что-то получалось. И у меня возникало ощущение, что всё еще может сложиться, но потом я понимал, что за бортом этого с горем пополам собранного плота осталась любовь.

Я искренне искал в своей жене ту девочку, в которую был влюблен в юности. Я искренне хотел влюбиться в нее заново, открывая в ней новую для себя женщину. Но той наивной и нежной девочки в небесно-голубом ситцевом платье, бежавшей ко мне навстречу по ромашковому полю, я так и не смог отыскать. А новая женщина, которой она стала, была далекой и обжигающе холодной.

И всё же раз за разом мы продолжали совершать неумелые попытки сохранить нашу семью. Мы играли в игру «создай счастливую семью» и в какой-то момент откровенно заигрались. И чем больше фарса, лжи и отвратительного непонимания становилось между нами, тем сильнее мы, с упорством достойным лучшего применения, продолжали в это играть.

Всё чувства, эмоции и нервы были на пределе. Занавес никогда не опускался. Ревность мучительной лавой выжигала наши с ней души.

Она, будучи домохозяйкой, всеми занятиями которой были взрослые уже сыновья и забота о собственной красоте, писала мне сотни смс в день, пытаясь контролировать каждое моё действия. И каждый день она с дотошностью лучшего детектива пыталась проверять все мои слова и встречи.

Мне казалось, что я возвращаюсь не домой, а в полицейский участок, где меня ждет пристрастный допрос и обыск, как самого страшного рецидивиста в мире. А я, включенный в эту игру, каждый раз безуспешно пытался доказать свою невиновность.

И сколь бурными были наши ссоры, столь же безумным было и примирение. Потоки ревности влекли за собой и потоки похоти, обнажая в наших душах то, что хранилось где-то на донышке, где-то в самом укромном уголке.

Мы совершали друг над другом ужасающее психологическое насилие, выплескивая и те эмоции, которые накопились за долгие годы совместной жизни, и, казалось, даже те, которых и не было.

Нигде в огромном доме я не мог укрыться и побыть один. Ежедневная дорога домой превратилась в мою Голгофу.

Когда сил не хватало и нервы сдавали, я напивался до нечеловеческого состояния и засыпал в офисе. Или ехал в ночной клуб и курил самые тяжелые кальяны, погружаясь в густой дым, скрывавший меня от реалий моей жизни.

Усталый, разбитый, с приличным вчерашним перегаром я садился утром за руль и уезжал от всех, пытаясь найти утешение на берегу любимого моря или стоял на коленях возле могил безвременно ушедших любимых мной друзей и подруг.

А потом, очнувшись в своем колесе безысходности, я вновь возвращался в некогда родной дом, чтобы всё повторилось.

Чтобы хоть как-то вырваться из этого круга, я взял за правило приезжать в офис первым, задолго до всех моих сотрудников, а уезжать глубокой ночью. Но я не сидел без дела. Мне всегда было чем заняться. Ни разу еще пустое замерзшее сердце не помогало мне в бизнесе так, как в этот период. Да и новый номер телефона, который не знала жена, но знали все партнеры и клиенты по бизнесу, сильно облегчил мою жизнь.

И чем успешнее я становился в бизнесе, тем более холодной и циничной становилась моя душа, покрываясь коркой льда, почти вечной мерзлотой. Уже никакие домашние обвинения в мой адрес не трогали меня. Я даже умел улыбнуться, согласиться и пройти мимо.

Дойдя до арктического обледенения, моя душа начала требовать хоть часть той свободы, которая у меня некогда была. Вот тогда резким, почти наотмашь движением всего моего существа, я вырвался из оков некогда такого счастливого брака. Я уходил, не оглядываясь и соглашаясь на все самые нелепые условия раздела имущества, о чем потом ни раз пожалел. Но тогда я готов был отдать всё и немного больше ради хоть одного глотка свободы.

Снова обретя свободу, я уже не был так увлечен ею. Она теперь была частью моей обычной, почти рутинной жизни. Я находил мимолетную радость в чем-то, а потом снова возвращался в привычный ритм жизни.

Я уже никого не искал, не позволяя себе ни случайных связей, ни полноценных романов.

Я зарекся никогда более не принимать близко к сердцу ни одну женщину, которая быть может встретиться на моем пути…

Однако, Господь, услышав мои зароки, громко рассмеялся и решил, что у него на меня совсем иные планы…