Незадавшиеся заграничные выходные сильно испортили мне настроение. Первые полгода после развода я так интенсивно работал, что не заметил как они пролетели. И вот надежда хотя бы на неделю вырваться из суеты будничных дней рухнула, больно ранив меня своими осколками.

Я возвращался домой на своем авто и проклинал себя за беспечность, не позволившую мне вовремя увидеть, что срок действия загранпаспорта истекает на следующий после моего отлета день.

Человек в общем позитивный и не зависимый от капризов погоды, в этом ноябре я был почти раздавлен пасмурной, сырой и ветреной погодой с моросящими дождями. По мере усиления циклонической деятельности с каждым днем увеличивалась облачность, а относительная влажность достигала почти ста процентов.

Балтика становилась суровым северным морем, с которого дули непрерывные ветра. В этот период я, к своему сожалению, не мог гулять по берегу моря, обретая в этом силы.

И всё же, являясь человеком рисковым и желая получить свою дозу адреналина, я заезжал на машине на широкий пирс, врезавшийся в бушующее в это время года море.

Кипевшие, порой достигавшие двух-трех метров высотой, волны со всей силой обрушивались на мою машину. Что могло со мной случиться? Да что угодно. А какой смысл теперь был в этой жизни? Мне не было еще и 40, а я добился всего, о чем даже не мог мечтать в далекие пятнадцать-семнадцать лет.

Вот только всё это мне было уже не нужно. Так радовавшая меня каких—то пять-семь лет назад свобода, теперь давила на меня.

Как утопающий, пытающийся изо всех сил спастись, я совершал огромное количество конвульсивных попыток обрести так необходимую мне свободу, но находил лишь скуку и пустоту. Замерзшая душа была загнана на задворки моего существа циничным мозгом.

Я брал в руки новую книгу и не дочитывал до конца потому, что уже мог предсказать финал. Я брал перечитанные мной много раз книги Толстого, Достоевского, Лондона и читал их через призму мозга, не пропуская через душу и сердце.

Я знакомился в клубе с очередной женщиной и мог до дурацких подробностей просчитать все её слова и действия еще до того как она сказала мне третью фразу. Если сначала мне нравилось наблюдать за людьми, сидя в укромном уголке хорошего ресторана или дорогого клуба, то потом и эта игра мне наскучила. Я слишком быстро вычислял всех и каждого.

Одно только занятие по-прежнему успокаивало меня – долгая дорога за рулем моего авто. Особенно мне нравилось лететь вдоль кромки моря, оставляя за собой тысячи брызг…

Я испытывал чистое и светлое мальчишеское удовольствие и детскую радость. В эти мгновения душа, словно маленькая птаха, вырывалась из застенок цинизма и взлетала ввысь, расправляя свои прекрасные крылья.

Эти редкие минуты счастья я хранил в душе, как самые редкие сокровища. Они особенно пригождались мне, когда я вынужденно оказывался на больших семейных застольях, которые любила устраивать моя мама. Отказаться от этих мероприятий я не мог, поскольку всегда помогал ей, а потом развозил домой её гостей, совершая несколько рейсов.

Последний мой рейс в те ноябрьские праздники оказался длинным. Я повез в соседний город подругу мамы с её дочерью.

Лил дождь. Нет, не просто дождь, какой случается в средней полосе России. Это была стена воды. Дорога, занимавшая в обычное время не более часа, превратилась в двухчасовое испытание. И я даже не знаю, что было большим испытанием: сложная дорожная обстановка и необходимая мне предельная концентрация, чтобы удержать большую машину и достойно проезжать один за другим попадающиеся водные клины, или навязчивая беседа со мной взрослой дамы.

Однако, приехав на место, я возблагодарил небеса за окончание хотя бы одного из двух испытаний.

Обратная дорога с моей молодой спутницей, которая немного повздорив с матерью, решила непременно возвращаться обратно именно со мной, была спокойной.

Немного раздосадованный этим, я позволил себе включить музыку и закурить. Я думал о том, что раз уж она решила ехать со мной обратно, то пусть терпит и мой музыкальный вкус, и сигаретный дым. В конце концов, решил я, язык у нее никто не отнимал.

Но она ничего не сказала и даже, казалось, была рада этой незапланированной поездке обратно.

Дождь закончился и теперь стояла изумительная, глубокая ноябрьская ночь. Воздух был свеж и чист. Ветер стих и море успокоилось. Мы уезжали вглубь материка и огромная луна, воцарившаяся на небе, нагло подглядывала за нами.

Из динамиков моего авто полились дивные звуки Па-де-де танца принца Оршада и феи Драже из балета «Щелкунчик» П. Чайковского в исполнении Государственного Симфонического оркестра Большого театра. Моя спутница удивленно посмотрела на меня и я, почувствовав этот взгляд на себе, улыбнулся.

Да, я люблю классическую музыку и слушаю её потому, что она мне нравится, а не ради того, чтобы произвести впечатление. И мне нравится удивление моих спутников, когда в череде современных мелодий, которые я слушаю в авто, они слышат нечто необычное.

Постепенно музыкальный темп музыки стал ускоряться, а звуки нарастать, следуя правилам крещендо, и в момент кульминации по странному стечению обстоятельств на дорогу выскочил заяц. Испуганный, растерянный, освещенный ярким светом фар авто, он быстро метнулся обратно в те же кусты. А я резко ударил по тормозам, поддавшись инстинкту самосохранения, и машину начало заносить. На скользкой дороге вместо того, чтобы филигранно играть педалью тормоза, я допустил занос. Нас вынесло на полосу встречного движения и только чудо уберегло от ДТП. Вернувшуюся в свою полосу, машину еще немного покачало и она полностью выравнилась.

Я понимал, что спутницу мою трясет от страха, но ни воды, ни лекарства у меня не было. Мы перебросились парой дежурных фраз. Нужных слов я в тот момент найти не смог. Я чувствовал себя виноватым.

Въехав в город, она попросила меня подвезти её сначала до аптеки. Я предложил оплатить её расходы, но она мило улыбнулась, сказав, что она здесь работает и вернется быстро.

Через некоторое время я уже парковал машину у своего дома. Приключения этого дня закончились и усталость навалилась на меня, унося в царство Морфея едва моя голова коснулась подушки.

Утро следующего дня я провел в размышлениях о том, что должен как-то загладить вину за те минуты страха, которые по моей вине достались моей молодой спутнице. Однако, в суете напряженного рабочего дня я как-то упустил эту мысль из виду.

Возвращаясь вечером домой, я ехал медленно. Дождь снова лил, как из ведра и потоки воды текли казалось ото всюду. На остановочных площадках горожане ждали общественный транспорт, торопясь домой. Сотни зонтов, пожалуй, единственные вносили ярких красок в этот унылый вечер.

Я заметил её хрупкую фигуру в этой толпе и остановился возле нее. Она обрадовалась моему внезапному появлению и быстро уселась на переднем сидении, одарив меня ослепительной улыбкой.

Она не сказала куда надо её отвезти, а я не спросил. Мне вдруг так захотелось провести этот вечер с ней.

-Ты столько лет проезжал мимо меня, почему вдруг остановился, - вдруг спросила она.

- Я? Проезжал мимо? – изумленно произнес я.

А ведь и вправду мы были знакомы больше 15 лет. Я знал её еще школьницей, а теперь она стала молодой прекрасной женщиной, которую я почему-то никогда не замечал. Так странно, что такая далекая, она вдруг стала мне такой близкой.

- Можно мне угостить тебя ужином или девушки нынче не ужинают?- полуигриво, полушутя сказал я.

- Очень даже ужинают, - почти мгновенно ответила она.

-Отлично, но девушкам, наверное, надо переодеться, - сообразил я, видя как сильно она вымокла.

-О, это было бы идеально, - тихо произнесла она.

 

….Мы ужинали и болтали обо всякой всячине. Вдруг находились какие-то интересные темы и смешные для нас обоих шутки.

Как-то незаметно для меня сначала в моем доме появилась её зубная щетка, потом шампунь, потом ажурное бельё, предназначенное исключительно для того, чтобы быть снятым. И вот она уже стояла на моей кухне в коротеньких шортиках и моей футболке с высоким пучком волос, готовя какую-то вкусноту, чтобы порадовать меня. Она любила готовить с наушниками в ушах, немного пританцовывая и подпевая себе под нос слова любимых песен. Забавная девчонка, которая была сильно младше меня.

С ней я впервые почувствовал себя серьезным взрослым мужчиной, на котором не только лежит груз ответственности, но которого слушают и слушаются. Моё самолюбие безмерно тешилось её «как скажешь».

Свобода, которую она мне подарила, была абсолютной. Именно такая мне и была нужна в тот период моей жизни. Всё, что я делал для нее, принималось с какой-то невероятной для меня тогда благодарностью. Везде, куда мы ездили с ней, я читал неизменный восторг в её глазах. Она смеялась и прыгала от радости, как девчонка, одаряя меня тысячей быстрых поцелуев.

Наступила наша первая весна. Пышная, солнечная, теплая. У нас уже появились первые ритуалы. Например, я варил по утрам нам кофе и отвозил её на работу, а вечером мы могли долго гулять вдоль моря, по парку возле дома или сидеть в нашей уютной кафешке, как тем первым ноябрьским вечером.

В один из теплых апрельских вечеров я допоздна сидел на работе, проверяя какие-то документы. Я знал, что она пошла к подружке и мне нет смысла рано ехать домой.

Было уже довольно поздно, когда я всё же добрался до дома. Я зашел домой, держа в одной руке два рожка с мороженным, таким как любила она. Мне нестерпимо хотелось сладкого, которое я так редко себе позволял.

Дома было темно. Я разулся, пошел искать её по всем комнатам. Я думал, что она уже спит или читает при тусклом ночнике. Её нигде не было. Я начинал нервничать. Слишком поздно для прогулок одинокой девушки по темным улицам .

Я возвратился на кухню, чтобы положить мороженное, набирая её номер. Чужой женский голос сообщил мне, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Это было странным, но возможным.

Я зашел во все известные мне мессенджеры. Её не было в них с обеда. Я переставал понимать что происходит.

Никаких контактов её подруг у меня не было. Будить маму, чтобы та связалась со своей подругой и узнала, где же моя девушка, я не стал.

В напряженном ожидании утра я всю ночь ходил по квартире. Я знал, где она работает и к открытию был там. Оказалось, что накануне днем она уволилась. Я рванул домой и не обнаружил её вещей. Ничего. Была и нет. Никаких следов. Мне казалось, что я схожу с ума, что, может быть, я сплю.

Я искал её долго, но так и не нашел…

Такие яркие весенние краски и добрые солнечные лучи по утрам не радовали меня. Каким-то бесконечным показалось мне лето и последовавшая за ним осень. К зиме я пришел в себя, успокоился и принял её внезапное исчезновение, как данность…

Мы встретились с ней случайно через 3 года. Я был рад этой внезапной встрече. Я задавал тысячи вопросов почему и куда она делась.

И она ответила: «Ты был терпким, как коньяк, обжигающий тело, но наполняющим теплом. Я знала, что погибаю, но вырваться из тебя не могла, как бабочка, влекомая на свет. Сопротивление было бесполезно. Ты выпил бы меня до дна и выбросил бы на ходу, как окурок той дорогой сигареты, сладкий дурман которой я помню до сих пор. Я даже не могу на тебя обижаться. Ты центр вселенной, а я лишь метеорит, который пролетел по случайной траектории, по краешку твоей судьбы, разнося мою собственную в клочья. Ты был отцом, которого у меня никогда не было. Я обожала тебя в часы, когда ты был безмятежен и добр, и умирала от страха, когда ты был суров, как наше северное море. Я едва смогла вырваться из поля твоего притяжения. Я бы погибла рядом с тобой, но я решила выжить».

Мы остались добрыми знакомыми. В мыслях я часто возвращался к её словам снова и снова, но они мне были не понятны до тех событий, которые принес с собой нынешний февраль…