Любовь на колёсах 19

11 лет заключения в военных городках, запрятанных в лесах, заповедниках, обмотанных колючкой, поедающих и выплёвывающих, гниющих, молящихся на своего божка, иногда полнейшего самодура, проутюжили меня жестким прессом сплетен и если бы только сплетен…

 

Хабаровск. Точнее 30 километров от него. Большехехцирский заповедник. Уссурийские тигры, мишки белогрудки, косули… общага. В общаге комната. В комнате четыре железных кровати, четыре тумбы, удобства этажом выше и общие.

 

Ольку пока оставили у бабушки. Сашка пропадал на службе. Я рвала лианы в местных джунглях. Сопки, непролазный лес, тоска… Армию сокращают… Денежное удовольствие задерживают… Офицеры кормятся с подачек сердобольных продавщиц в долг, под запись. В городке грязь, мусор, пьянки…

 

Сашка снял погоны и подался …ох, лучше бы не подавался никуда.

 

Весь Хабаровск раскатывал на японках. Ниссаны, Тойоты, Субару, Мазды и прочие чудеса, пока не заполонившие другие города. Жигули не встречались.

 

Сашка искал. И нашёл. Заявился к самому крутому в городке скупщику иномарок, притащил водку, водрузил её на стол, сел и сказал: «Так. Ты берёшь меня к себе. Всему учишь. Денег у меня нет». Олег, хозяин дома и спекулянт по призванию, покрутил бутылку, покривился, достал стаканы и сел. Обалдел от такой наглости. Выпили. Молча. Сашка сидит, насупился, глазюки колючие, злые. Посмотрел -посмотрел Олег да и согласился. Потом шутил, мол, испугался.

 

Сашка через пару недель прикупил себе машинку, натащил в дом всякой техники, начал швыряться денежками и с гордой мордой разгуливать по городку. Часто уезжал, пригонял машины, продавал, опять пригонял, и снова продавал..и так бесконечно, минус бесконечность. Ольку забрали к себе, закармливали «марсами» и «сникерсами», заваливали Кенами и Барби, шмотками, велосипедами и прочие, и прочие. Шлялись по дорогим кабакам, кормили теперь уже двух пуделей исключительно вырезкой, пили дорогущий коньяк, короче, шиковали. «Жизнь удалась». Я набрала группу девчонок, обучала танцам, занималась с ними гимнастикой, расслаблялась, проветривалась от навалившего «счастья».

 

Купить машинки можно было в двух-трёх местах: Артём, Находка, Ванино. Сашка промышлял в последнем. Залётных чужаков в бизнес не пускали, угрожали, отстреливали. Жёстко, быстро…

 

У каждого была своя конкретная функция. Кто-то тащил японский металлолом на пароходе, кто-то забирал с парохода, кто-то гнал дальше. Сашка с Олегом покупали их непосредственно в Японии. Но сами туда не ездили. Машины доставляли на блюдечке за копейки. Потом их грузили на огромный паром в Ванино, тащили в Холмск, далее гнали своим ходом в Южно Сахалинск, за секунды брали справку-счёт и назад в Ванино, грузили на платформы, сами — в купе, а от Комсомольска на Амуре своим ходом до Хабаровска. Мороки много, Денег ещё больше.

 

В одну из таких поездок Сашка меня и взял. Доехав до аэропорта в Хабаровске, мы бросили свою бэху на стоянке, погрузились в самолёт, полетели. В Ванино нас встречали весело, потащили в ресторан, напоили, накормили морскими деликатесами, уложили спать. Все дела завтра, завтра…

 

Утром забрали две машины. Марки в моей памяти не зафиксировались, да я в то время в них ещё и не разобралась. Расселись мы с Сашкой по лошадкам и погнали их на паром.

 

Паром выглядел как Ноев ковчег. Глядя на него закрадывались сомнения, а не потонет ли чудовище, в пасти которого исчезали люди, машины, железнодорожные вагоны. Заехали. Припарковались. Вышли. И я намертво вцепилась в Сашку. Потеряться было не фиг делать. С нами ехали ещё трое. Мужики посмеялись надо мной, поиздевались над Сашкой на предмет самовара и Тулы, за что получили по пинку, и исчезли… Как в сказке — вот они были и пропали. Сашка, видя моё изумление, решил подыграть …и тоже исчез. Я обалдела. Стояла, стояла, ждала, а потом ломанулась к выходу, бегом, на свободу. Меня догнали быстро и толкнули прямо в чёрную стену. Я заорала, зажмурилась, собралась в комок в ожидании удара. Но никакого удара не ощутила. Я стояла в тёмном и маленьком закутке. Передо мной еле различимые ступени. Сашка спокойно подошёл, лениво буркнул: «Да, никогда здесь лампочку не вкрутят». Побрёл вверх. Я за ним.

 

Мы поднимались по лестнице, поворачивали то вправо, то влево и наконец попали в каюту. Просторная такая каюта, четыре кровати, большой стол посередине, лавки. За столом наши напарники, на столе, естественно, водка и закуска. Мужики пили всю ночь. А я легла спать. Состояние моё чернело на глазах, мысли закручивались в спирали, пить не хотелось.

 

Утром я увидела ещё один портовый городок, Холмск. Небольшой, чистенький, уютный. Сашка повёл меня в ресторан. Такого я ещё не видела. Ресторан располагался на двух этажах. Со второго доносилась разухабистая музычка, визг, гогот. Но мы туда не пошли… пока. Сашка толкнул меня к маленькой и ни чем не приметной двери. За ней находилась крошечная комната, вдоль стен куча ячеек, в ячейках — обувь. К нам подошла японка в кимоно. Я открыла рот. Японка заговорила по-русски. Мы стянули шузы. Поставила свои в свободную ячейку, а Сашка начал канючить: «А если украдут? Или вот перепутают и чужие обуют и уйдут? А мне тогда в носках». А в глазах чёртики чёртово колесо крутят. Официантка терпеливо ждала. Когда Сашка замолчал, эта куколка парировала: «Да кому на хер твои дерьмовые кроссовки нужны. Вали отсюда, если так за них переживаешь». Сашке ответ необычайно понравился. Он повеселел, запрыгал сначала на одной ноге, потом на другой, закинул свои драгоценные черевички в ячейку и и повернулся к девчонке: «Всё! Сдаюсь. Ведите!»

 

В ресторане всё необычно. Столов нет, стульев нет. Красивый ковер на полу, торчащие головы …Я остановилась. Подошла ещё одна «гейша». Поклонилась, предложила пройти. Я с опаской двинула вперёд. Но меня обогнал Сашка, подошёл к непонятному строению. Оказывается, в полу сделаны углубления, в них — несколько ступеней, мягкие диванчики, а стол располагался чуть выше уровня пола. Мы спустились в ковровую ямку, сели. Удобно. Как же официантки будут подавать нам еду?

 

Официантка присеменила, поклонилась и опустилась на колени. Сашка млел. И каждый раз, когда её подзывали к столу, она кланялась и опускалась на колени. Сашка звал официантку каждые 5 минут. Я не выдержала и поинтересовалась у девчонки, наряженной в традиционный японский костюм с головы до пят: «Сколько тебе платят, а?» Я бы на её месте вылила сакэ на Сашкину башку на третьем подходе.

 

Насытившись японской кухней и поклонами «гейши», Сашкина душа запросила развлечений. Мы поднялись на второй этаж. Перед этим муженёк мой устроил клоунаду по поводу подмены его лакированных штиблет на драные кроссовки.

 

Знакомая и привычная для меня обстановка второго этажа приняла нас радушно и неожиданно, как старых, добрых знакомых. Только Сашкина физиономия озарила танцующих, как табун девок радостно взвизгнул и поскакал прямо на него: «Урра-а! Идеец!» Я искала предмет, потяжелей. Сашка отбивался от поцелуев и орал: «После, в следующий раз! Сегодня с женой я!» Фанатки Чингачгука резко развернулись и нагло принялись рассматривать и обсуждать меня. Я закипала. В руках держала глиняный горшок, целилась в Сашку. А он хитро и довольно ухмылялся, наслаждаясь вниманием и моей ревностью. Потом подошёл и проворковал: «Ух, ну, до чего приятно, когда тебя ревнуют. Ммм… ты не представляешь…» Я поставила горшок и лягнула его. Табун залился задорным иго-го, Сашка солировал басом.