Сюжет для пьесы три брата, акт второй: средний.
Сюжет для пьесы три брата, акт второй: средний.
О багульнике над рекой, поездах, паровозах и девочке.
Недопито в бокале вино,
На столе бела скатерть не застлана,
Как давно это было давно,
На душе твоей даже не пасмурно.
Пусть стоит недопитый бокал,
Я налью себе новый и засветло,
Золотой век так лихо промчал,
Пред глазами нисколько не застило.
Цвёл багульник на склоне крутом,
Речка бурная мимо проносится,
Камни ладно украсили дно,
Только спать нам нисколько не хочется.
Лето, лето, как в детстве светло,
Голубика с брусникой прохладные,
Где то в крынке парно молоко,
Где-то хлеба горбушка отрадная.
Там в далёком златом далеке,
Пыль дорожная неосевшая,
Там, над рельсами в бугорке,
Ждёт криница светлей просветлевшая.
Мрак здавил тебе голову где,
За бараком за тёмным в проулочке?
Не хотелось идти налегке,
Где то плещется грустная уточка.
Вот и осень и тонкий ледок,
Вот и рой пацанов оголтелые!
Ну кА паря проверь ка чуток,
Ща проверим какие мы смелые!
Свой характер, возьми в коготок,
От чужого, или от матери.
Дядя с мамою накоротке,
Вот беседуют у прям по матери.
Хватану возьму рубль, пусть идёт,
Буду жить с моим родненьким папочкой!
Засвистел паровоз над Зимой,
Снегом ранним дорога занесена.
Я красивой девчонки такой,
Если видел, то лишь во сне своём!
Така куколка за окном,
И в печальном прикиде дочкином.
-Папа, папа, мне снится она,
Белокурая и кареглазая.
Подрастёшь и найдёшься сынок,
А пока побеги за салазками.
Над сибирской родной стороной,
Солнце снова встаёт и опустится,
Кто из них кому продан был,
Только занавес не колышется.
Не хотелось мечту потерять,
На кастрюли менять не хотелось им,
Рядом лучше друг друга гнать,
Вновь мечтать о свободе где-либо.
Разметались по лугу-траве,
Белокуро-льняные волосы,
-Ты не нужен был мне нигде,
-Надоела, сказал он сконфуженно.
Отошла, отбежала, отъехала,
Он бежит и ищет опять.
- Ну зачем я тебе не суженный!?
- Сколько можно тебя терять!?
Внук растёт и глядит зачарованно,
На смешную ту тётеньку что,
Была дедом его околдованна,
Ту, что им не подставит плечо.
Ту, что дед изо сна не отпустит вновь,
Колдовал видно сам над ней где то он:
Никогда не станет прислуживать,
И не станет с нас деда брать.
Дед, а что тётка снится нам,
За какие грехи, за горести,
Подрасти паря, чтоб по годам,
Рассказать тебе мог я о совести.
Рассказать тебе мог я о матери,
Что любить нужно больше себя,
Чтобы даже под страхами разными,
Никому не сдавать, никогда.
Дед, а что разве надо нам,
Чтобы тётенька эта жила,
Мы б тогда и без снов с тобой бегали,
По морозу! Такие дела.
Ангел нам она внук,
Как я думаю, и тихонько пойдём с тобой,
Тебе завтра исполнится столько же,
Как впервые увидел её.
Недопитая, недопетая,
Над кроватью горит торшер,
И всегда рядом правили полог мы,
-Так с разводом мон шер?
-Дай то бог!
17 ноября 2011г
О багульнике над рекой, поездах, паровозах и девочке.
Недопито в бокале вино,
На столе бела скатерть не застлана,
Как давно это было давно,
На душе твоей даже не пасмурно.
Пусть стоит недопитый бокал,
Я налью себе новый и засветло,
Золотой век так лихо промчал,
Пред глазами нисколько не застило.
Цвёл багульник на склоне крутом,
Речка бурная мимо проносится,
Камни ладно украсили дно,
Только спать нам нисколько не хочется.
Лето, лето, как в детстве светло,
Голубика с брусникой прохладные,
Где то в крынке парно молоко,
Где-то хлеба горбушка отрадная.
Там в далёком златом далеке,
Пыль дорожная неосевшая,
Там, над рельсами в бугорке,
Ждёт криница светлей просветлевшая.
Мрак здавил тебе голову где,
За бараком за тёмным в проулочке?
Не хотелось идти налегке,
Где то плещется грустная уточка.
Вот и осень и тонкий ледок,
Вот и рой пацанов оголтелые!
Ну кА паря проверь ка чуток,
Ща проверим какие мы смелые!
Свой характер, возьми в коготок,
От чужого, или от матери.
Дядя с мамою накоротке,
Вот беседуют у прям по матери.
Хватану возьму рубль, пусть идёт,
Буду жить с моим родненьким папочкой!
Засвистел паровоз над Зимой,
Снегом ранним дорога занесена.
Я красивой девчонки такой,
Если видел, то лишь во сне своём!
Така куколка за окном,
И в печальном прикиде дочкином.
-Папа, папа, мне снится она,
Белокурая и кареглазая.
Подрастёшь и найдёшься сынок,
А пока побеги за салазками.
Над сибирской родной стороной,
Солнце снова встаёт и опустится,
Кто из них кому продан был,
Только занавес не колышется.
Не хотелось мечту потерять,
На кастрюли менять не хотелось им,
Рядом лучше друг друга гнать,
Вновь мечтать о свободе где-либо.
Разметались по лугу-траве,
Белокуро-льняные волосы,
-Ты не нужен был мне нигде,
-Надоела, сказал он сконфуженно.
Отошла, отбежала, отъехала,
Он бежит и ищет опять.
- Ну зачем я тебе не суженный!?
- Сколько можно тебя терять!?
Внук растёт и глядит зачарованно,
На смешную ту тётеньку что,
Была дедом его околдованна,
Ту, что им не подставит плечо.
Ту, что дед изо сна не отпустит вновь,
Колдовал видно сам над ней где то он:
Никогда не станет прислуживать,
И не станет с нас деда брать.
Дед, а что тётка снится нам,
За какие грехи, за горести,
Подрасти паря, чтоб по годам,
Рассказать тебе мог я о совести.
Рассказать тебе мог я о матери,
Что любить нужно больше себя,
Чтобы даже под страхами разными,
Никому не сдавать, никогда.
Дед, а что разве надо нам,
Чтобы тётенька эта жила,
Мы б тогда и без снов с тобой бегали,
По морозу! Такие дела.
Ангел нам она внук,
Как я думаю, и тихонько пойдём с тобой,
Тебе завтра исполнится столько же,
Как впервые увидел её.
Недопитая, недопетая,
Над кроватью горит торшер,
И всегда рядом правили полог мы,
-Так с разводом мон шер?
-Дай то бог!
17 ноября 2011г
