Вновь задумываешь об алкоголизме,
Или убиться чем-то совсем паршивым.
Ломая отражение в стеклянной призме,
Ищешь то, где ты еще не фальшивый.

Раз за разом, натягивая поутру маску,
Ты должен предстать благочестивцем.
Придаешь особое выражение взгляду,
Улыбаешься доблестной полиции.

Садишься в автобус полный стариков и детей,
В голове мысли роются не о работе.
Ты думаешь любить или ненавидеть этих людей,
Боишься сорваться, стоя в пробке.

Сорваться и начать стрелять во всех подряд,
Выйти на улицу под крики и плачь.
И давить на курок, ничего не говоря,
Запомни, это твой последний матч.

Крепче вцепляешься в поручень автобуса,
Ты был бы рад, чтоб взорвался кто-то другой.
Наверно смеялся бы сипло, в полголоса,
Это не ты, это кто-то такой же больной.

Ты бы наверняка погиб, словив пулю в грудь,
И улыбался, радостный, что все именно так.
Но ты едешь в пустом автобусе, забыв свой путь,
Ты едешь в нем наобум, ты едешь в нем наугад.