Сад земных наслаждений. Триптих
По одноимённому триптиху Иеронима Босха
Ещё безвидна и пуста, земля,
Надёжна, как гостайна.
Не знает прелестей онлайна,
Как новорожденный чиста.
Но на безлюдные поля,
Уже из уст слетело слово,
Всего грядущего основа,
Тугие створки шевеля.
Ещё предчувствием томится,
Весь мир, неведеньем дыша,
Но кровь из щёлочек сочится
____________________________
Левая створка
Раскрылись створки, плоть обнажена –
Людей, зверей, веков, нежданных смыслов.
Как будто с горки, складками сукна,
Дух заструился, всё собою выстлав.
Поющих птиц повисли кружева,
Над девственной землёй, над ликованьем рая.
Где странные резвятся существа,
Себя в узоры травные вплетая.
Хитиновый покров и чешуя,
Шерсть, панцири, пупырчатая кожа.
Вся тварь закутана в покровы бытия,
Нагой Адам – глазами Еву гложет.
Потуплен взор. Нетронутый сосуд,
Блаженной чистоты невыпитый напиток.
Ещё по телу не разлился зуд,
Желаний страстных и любовных пыток.
Вибрируют в фонтане струнки струй,
Сулят гармонию Божественных идиллий.
Но жжёт уста иудин поцелуй,
Плоды сочатся соками насилий.
Но времени запущен маховик
И мутные ручьи из будущего льются.
Совой глядит лукавый подрывник
И кролики к прорытым норам жмутся.
____________________________
Центральная часть.
Неутолима жажда наслаждений,
Сок ягод брызжет с переспелых губ.
Душа устало ищет вожделений,
Залайкан до бесчувствия YouTube.
Шипы познания, мне сердце прокололи.
Объеден кисло-сладкий плод.
Чего же ждал? Нет-нет, не этой боли.
Влачусь по жизни, как последний скот.
Ах, скотья участь, умирать без мысли
И без надежды, с патокой в глазах.
Мечты, иллюзии, порывы скисли,
В зрачках застывших поселился страх.
Но страх мой тонет в этом диком гвалте,
Где чувства и тела обнажены.
Плоды, кусками разноцветной смальты,
Вмурованы в диковинные сны.
Где, с голым задом, шествует кругами
За счастьем люд, переходя на бег.
Над шествием безумным, вверх ногами,
Завис витрувианский человек.
Там, где щекочут брюхо неба башни,
В надежде стать гнездовьем райских птиц.
Где яд депрессий в ложе чаш их яшмы –
Большая щель, купальня милых жриц.
Медведи, кони, львы, единороги,
Верблюды, чудища, мужчины, кабаны.
В движении копыта, лапы, ноги.
Страшны в желаниях, убоги и нежны.
Источник влажный всех приводит к жизни.
Вокруг вращаются и мысли, и дела.
По пояс – люди, снизу – просто слизни,
Желаньем страстным скованы тела.
Блуждаем, ищем вожделенных ягод.
Влекутся звёзды в лоно «чёрных дыр».
Перепихнёмся, если карты лягут,
Нет, так в «инете» сыщем комбижир.
Сад наслаждений мы садили сами,
Без кожи времени нас нарисует Босх.
Как мы глядим воловьими глазами,
А бисер сыпется в наш оголенный мозг.
_____________________
Правая створка
Мои ноги – два пьяных баркаса,
После шторма вморожены в лёд.
В тёмных недрах гнилого каркаса,
Дух сивуху вонючую жрёт.
Надо мною гнусавит волынка,
В животе разгулялся кабак.
Расплескались сокровища рынка,
Прохудился непрочный чердак.
Визг под звуки слащавых мелодий.
Торжествует, куражится ад.
В тайниках сатанинских угодий,
Вызревает мой внутренний смрад.
Струны арфы мне тело пронзили.
Лютня стонет – на грифе распят.
На колёсной замызганной лире,
Колки ссохлись и нудно скрипят.
Гнусный хор с богомерзкою жабой,
(Нотный стан, как исток нечистот),
Переполнясь безумной отвагой,
В душу льёт свой попсовый компот.
Колотушки стучат в барабаны,
Выдувает рассудок труба.
Мои уши – две рваные раны,
Сломлен дух и пропита судьба.
Меня злобная сущность съедает,
Превращаюсь в ненужный отброс.
Моя спесь переела – рыгает,
Мою печень смакует цирроз.
Слишком долго собой любовался,
Вместо зеркала дьявольский зад.
К запредельной гармонии рвался,
Загремел же в банальнейший ад.
Я с судьбой моей резался в карты,
Перед свиньями бисер метал.
Не сказал бы, что не было фарта,
Но, видать, свои шансы просрал.
Псы досады меня доедают,
Кролик похоти в норку несёт.
В уши бесы бесстыжие лают
И, наверно, никто не спасёт.
Мой герой дикой сворой растерзан,
Не спасла напускная броня.
Мир разорван, на части разрезан,
Вместо песен – тупая возня.
Вижу, как догорают пространства,
Головешки вчерашних надежд.
Жизнь, как хмель беспробудного пьянства,
А, в итоге, похмельный кортеж.
Наши души бредут, оступаясь,
Не надёжны гнилые мостки.
Даже в плотные стаи сбиваясь,
Не уйти от смертельной тоски.
Проржавел горизонт, льётся в дыры
Запредельный, негреющий свет.
Как личинки в просроченном сыре,
Догрызаем остывший обед.
Догорает наш сад наслаждений,
Может мы перепутали пир?
И, в угарном чаду вожделений,
Слил в сортир нас Всемирный банкир?
Наша жизнь в полынью ускользает,
Столько слов и напыщенных поз.
Цепенеем, но лёд разрезает,
Тихий шепот – «помилуй Христос»
03.03.2020
