Пронеслась вновь Ночь, в колеснице, за облаками,
Вокруг стемнело, всё стало таким странным.
Спрятались все, от жатвы приближающейся,
Спрятались все, от теней сгущающихся.

Знают ведь все, в туманном лесу,
Что не выживешь ты, ступив в темноту.
Разорвут тебя на части тени,
Что бы стать ещё темнее.

Никто уж не вспомнит, откуда взялись,
Те тени, что ночи чернее.
Никто и не вспомнит ту ведьмину жизнь,
Что призывала демонов, когда темнеет.

Уже два века нет её,
Уже не помнит никто её.
Никто не знает, умерла ли она,
Быть может её душу забрал Сатана.

Жила та ведьма в хижине одиноко,
Любила она убивать зверски, жестоко.
А после, трупов воскрешать,
Что б её грешную плоть охранять.

Но однажды, юный рыцарь гулял в том лесу,
Еле ноги унёс, лишь оказался с ней лицом к лицу.
Не знал от тогда ничего страшнее,
Чем ведьмины пальцы, сжимающие хрупкую шею.

Вернувшись со свитой своей в тёмный лес,
Решил он на костре ту ведьму сжечь.
Подошло войско могучее,
Жечь дотла тело старушечье.

Настала ночь, явилась ведьма,
Несла в руках четыре черепа.
За ней шагали по стопам,
Мириады мертвецов и сама тьма.

Перебили героев те мертвецы,
Без детей в ту ночь остались отцы.
Пополнили только войско тьмы могучее,
Своими тщеславными душами.

Не нашли покоя воины славные,
За ведьмой той, идя по пятам.
Им сулили подвиги ратные,
Не суждено теперь и уста открыть тем мертвецам.

А ведьма та, набравшись силы могучей,
Сошла с ума, решила стать тенью летучей.
Сотворив колесницу из  тьмы ночью,
Она стала величать себя Ночью.

Прокатилась вновь Ночи колесница за туманом,
Вокруг стемнело и стало ужасно страшно.
Спрятались все от жатвы ужасной,
Спрятались все от теней бесстрашных…