Умэ ханами

Первыми сливы

дарят цветы по весне

любуюсь одна

* * *

Посмотри — волшебством наполняет цветение сливы,

аромат бледно-розовой дымкой плывёт над Киото.

В тонких ветках укрывшись от жаждущих взглядов стыдливо,

хару-дори февральскому небу звенящие ноты

вдохновенно дарит. Им внимает в волнении гейша.

Сямисэн неподвижен и нем в её пальцах искусных…

Льётся маревом винным закат охмеляющий — пей же!

А потом в тёмном омуте глаз затаившийся узник —

невидимка-любовь — на свободу из долгого плена

в танце страстном прорвётся. Желанная девочка-фея,

ритуалам подвластна — послушна, безмолвна, смиренна —

ты творишь ускользающий мир, удержать не умея

под бесстрастной белеющей маской незваных рыданий.

Пёстрый веер тревожит в полёте застывшее время…

Грациозно ступая по краю, дари этот танец.

Нереальному чуду ветра перелётные внемлют…

* * *

Герб его — нежной сливы цветок. Одинокий, печальный —

не гляди, самурай, вожделение жадное пряча.

Пусть останется дивным видением, трепетной тайной

этот танец запретной любви, танец горького плача…