Несостоявшийся Казанова
Мне рассказал Колян вчера во время пьянки,
Как он, поссорившись с женой с утра в четверг,
Хлебнув в волнении пол кружки валерьянки,
И отказавшись в знак протеста от солянки,
Решил устроить первый в жизни адюльтер:
«Я плоскогубцами повыдергал волосья,
Годами лезшие вульгарно из ноздрей,
И оскоблил ножом свою бородку козью,
А чтобы выглядеть солидней и серьёзней,
Оставил только бакенбарды у ушей.
И вот я в парке, развалившись на скамейке,
С румянцем «лёгкой скарлатины» на щеках,
Сижу в расстёгнутой гламурной телогрейке,
Платок в горошек повязав на дряблой шейке,
В «гармошку» чищенных до блеска кирзачах.
На женщин глядя внешне вроде безразлично,
Изображаю, что не вижу их в упор.
А сам при этом откровенно и цинично,
Бровь изогнув, и глаз прищурив эротично,
Я соблазняющий на них бросаю взор.
Ещё я утром с урны вытащил коробку
С английской надписью на крышечке «iPhone»,
Но до обеда всё же ни одна красотка,
Хоть и бросали взгляды восхищённо-робко,
Не попросила мой для связи телефон.
Так на хрена извёл я пол бутылки «Шипра»,
И распечатал свой заначенный «Агдам»,
Платок нашейный к телогрейке строго выбрал
В горошек белый, аж десятого калибра,
Чтоб подходил к натёртым дёгтем сапогам?
Пускай с годами я немножечко и высох,
Но мы могли бы с ней других не хуже жить.
Хоть и не ездили бы часто по круизам,
Но уж на пенсию свою в двенадцать тысяч,
Я раз в пол - года в «KFC» их мог водить.
И разложив селёдку с сыром на газетке,
Чтоб закусить портвейн прихваченный с собой,
Решил зайти к своей проверенной соседке,
А то по паркам ходят только « профурсетки»,
А я мужик хоть и брутальный, но простой».
Весь вечер друга откровения прослушав,
Я опоздал и на автобус, и трамвай.
И только ночью подшофе домой вернувшись,
Свои начищенные новые кирзухи,
Чтоб не увидела жена, отнёс в сарай.
В.В.П.21.02.20
