Вдел в петлицу я свежую розу...
* * *
Вдел в петлицу я свежую розу,
Как тоска эта роза черна,
А тоска моя вовсе не поза,
Ибо мне изменяет жена.
Не случайно душевные недра
Словно адский кипят водоем,
Ведь жену и садовника-негра
Я застукал недавно вдвоем.
Никогда не забыть их сопенья
В унизительной позе греха!
Но в ответ на свои обвиненья
Слышу я лишь «хи-хи» да «ха-ха».
Слышу я: «Вы альфонс и бездельник,
Вы блюдете лишь свой интерес,
Вы женились на мне из-за денег,
Чтоб оплачивать ваших метресс».
Отвечаю я сухо: «И что же?
Я зато эстетически чист,
Ну а вами был принят на ложе
Малограмотный негр-аферист.
Если б вы скрипача иль поэта
Вовлекли в наш семейный союз,
Я бы даже приветствовал это,
Почитая избранника муз.
Если б негр был служителем вуду,
Заглянувшим в могильную тьму,
Я бы сам поощрял его к блуду,
Я и сам вас толкнул бы к нему.
Если б негр был исчадием ада,
Я бы вас не посмел обвинить,
Ведь эстетике зла и распада
Обещали мы верность хранить.
Клялись мы поклоняться искусству
И пленяться могуществом зла,
Но сегодня в душе мой пусто –
Там измена всё выжгла дотла.
Что ж, любитесь! Я вас покидаю,
Отправляюсь к хористкам, спеша.
Наполненья желает пустая,
Оскверненная вами душа.
Сидя в жалкой гримерке хористок,
Неуклюжий и добрый, как слон,
Буду пить из бокалов нечистых
И отрыгивать «Дом Периньон».
Не смущают ни хохот, ни взвизги –
Я как будто бы в церковь попал,
Потому что хранят лишь хористки
Декаданса святой идеал.
