ФЕВРАЛЬ
ФЕВРАЛЬ
Внучке Кате
Крепче Майн-Рида любил я Брэма!
Руки мои дрожали от страсти,
Когда наугад раскрывал я книгу...
И на меня со страниц летели
Птицы, подобные странным буквам,
Саблям и трубам, шарам и ромбам.
Видно, созвездье Стрельца застряло
Над чернотой моего жилища...
Эдуард Багрицкий.
«Февраль»
Какая за окошками метель!
Какое непослушное круженье!
Как будто белопенной шерсти клочья, –
Рассерженный на весь крещёный мир, –
Рвёт буйный ветер и кругами носит,
И в окна заметённые швыряет.
А я сижу за снежною стеной
И для Катюши, славной внучки нашей,
Пишу неторопливо сказку-быль...
Давным-давно,
когда еще пространства
И времени, и Солнца, и Земли
В помине не было,
один лишь Дух,
Всемудрый, Всемогущий и Всевечный,
Жил в преизбытке славы и любви.
И потому как было в преизбытке
В Нём чудных сил,
был Всеобильный Дух
Един в Трех Лицах,
чтоб делиться щедро
Ему, Отцу, с превечным Богом Сыном
И с Духом со Святым, превечным Богом,
И славой, и любовью, и другими
Щедротами, которым нет цены.
И вот в извечном бытии троичном,
В глубинах бесконечности нетленной
Святая Троица Совет держала,
Какой с началом века мир вселенский
Создать из ничего.
И Бог Отец,
Глава непреходящего Совета,
Сказал о мире, бытия не знавшем:
– Пусть будет он огромным звёздным шаром,
Безмерно раздвигающим границы,
Из множества галактик состоящим,
И чтоб была планета в нём Земля,
В которой совместятся все стихии –
Земля, вода и воздух, и огонь.
И уживутся там четыре царства –
Мир минеральный, мир растений разных,
Животный мир и, царственно-разумный,
Мир человеческий – венец созданья.
Пусть всё бытийствует и Бога славит,
И через испытания земные
Стремится к Нам,
чтобы в Небесном Царстве
К любви и славе Нашей приобщиться,
И будет им водитель – человек.
– Да будет так! –
участники Совета
Главы Свои смиренно преклонили
Перед Начальным Богом Всемогущим.
И не успел закончиться Совет,
Как, волю Вседержителя благую,
Без малых промедлений совершая,
Бог Сын, а по-иному: Слово, Логос,
За составление идей принялся,
Тех образов и планов,
по которым
По воле Бога Сына мирозданье
Во всей своей немыслимой громаде
Взойдёт, как семя, из небытия.
И в гуще этих образов вселенских
(Ещё их логосами называют,
Поскольку Логос, или Божий Сын,
Их породил умом Своим могучим)
Был образ изначального творенья –
Пустая и безвидная земля,
Скорее походившая на воду,
Поскольку все стихии растворяла
И по вселенской бездне разливаться
Могла бы, лишь наступит только время,
Ни форм еще не зная, ни предела,
Но из которой формы и пределы,
И множества появятся на свет.
И образ был средь логосов рожденных
Земли, планеты нашей,
на которой
Должны возникнуть и хребет Уральский,
И кряжистый каскад канадских гор.
И логос был там девочки Надюши,
Которая должна была родиться
В совхозе знаменитом под Сысертью,
Закончить школу и учиться дальше
Уехать в славный город областной,
И там на вечеринке парня встретить
Влюбленного в компьютер,
а позднее
Так страстно полюбившего её
И сердце предложившего, и руку,
И сладостно увлёкшего мечтой
В Канаду ехать.
И, понятно, логос
Там был мальчишки с именем Денис,
Который в центре областном учиться
Был должен, по Божественному плану,
И кончить вуз, и приступить работать
В редакции одной, весьма известной,
Под родственным началом у отца;
Но вскоре должен встретиться был с Надей,
Жениться и, собрав в дорогу денег,
В далекую Канаду укатить.
И логос был ещё один – Катюши,
Которая у Нади и Дениса
Должна была в Ванкувере родиться,
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, любить котов и кошек,
Рассматривать толстеннейшие книги,
Учиться в школе, модно одеваться
И, через Лондон, на Урал далёкий
Не очень часто в гости прилетать.
Там было много логосов различных,
А если быть точнее – бесконечно
Огромное, бессчётное число,
К трём логосам последним не имевших,
Казалось, никакого отношенья,
Но, если разобраться,
без которых,
При всём своём реальном отдаленьи,
Они б осуществиться не могли...
О! тайная Божественная жизнь –
Движение без признаков движенья,
Святые чувства без земных страстей,
Небесная любовь без потрясений,
Без радости, без боли и без слёз,
Но чище и возвышенней которой
Не испытать, не встретить, не найти!
О! разум Божий, вечности подобный,
Не подчинённый никакой преграде,
Умеющий такие чудеса
Придумывать и хитрости такие,
Что людям никогда их в толк не взять!
О! вечное Божественное слово,
Не знающее звуковой оправы
И слышимое только чистым сердцем,
Такое невесомое
и всё же
Имеющее волю, ум и мощь,
И устремленность к цели,
без которых
И маленькой пылинки не создашь!..
И вот Бог Сын по логосам предвечным
Создал из ничего небесный шар,
Безмерно расширяющий границы
В кромешной первозданной темноте.
Внутри него, безвидную, пустую,
Он землю разместил;
воде подобно,
Она заполнила небесный шар,
Четыре превнеся в него стихии;
И Божий Дух носился над водою,
Её своим дыханьем оживляя.
Всё это было в самый первый миг,
Когда рождались время и пространство,
Когда творились небо и земля;
И в это безымянное мгновенье
Бог Сын создал великую армаду
Небесных ангелов, духовно-умных,
Небесному престолу предстоящих,
Посланников Великого Творца.
И Бог сказал: – Да будет свет. –
И светом
Наполнилось то зыбкое пространство,
Которое строительною твердью
В шесть дней творенья славно послужило,
Не отходя от плана ни на шаг.
И вот уже в раю Адам и Ева,
Их логосы уже осуществились
В той степени, что и Адам, и Ева
Уже живут в прекрасном райском мире,
Беседуют с Творцом,
и постоянно
К ним Ангелы, ликуя, прилетают
И вести им отрадные несут.
Они живут, мир Божий постигая,
И добрые Отцовские заветы
У них в сердцах;
и радостные звери,
И птицы к ним, и рыбы без боязни
Бегут, летят, плывут...
Но вот однажды,
Наученные сатаною-змеем,
Адам и Ева слово не сдержали,
Нарушили Божественный запрет
И с дерева добра и зла сорвали
Налившееся яблоко, и съели,
И потеряли прежнее бессмертье,
И смерть в тела греховные проникла,
И, по Господнему веленью, рай
Они покинули, и сад Эдемский
Надолго потеряли...
На века...
И логосов бессчётные плеяды
Пошли, пошли, пошли осуществляться,
И миллионы долгие людей –
И по своей людской врождённой воле,
И по чужому злобному желанью,
А если разобраться, по тому же
Предвечному Божественному плану –
Являлись в мир, трудились и грешили,
И покидали мир.
Но души их
И до сих пор в предверьях ада, рая,
Пришествия Второго дожидаясь,
Обещанного Богом Воскресенья,
Ждут участи последней,
по которой
Им или райской жизнью жить блаженной,
Или ужасно маяться в аду.
Но перед тем, как нам про Катин логос,
Про славное его осуществленье,
Подробней рассказать,
мы о Христовом
Поведаем Пришествии на Землю,
О Первом том,
когда Бог Сын, Бог Слово,
Рождённый в Духе от Марии Девы,
Явился, чтоб греховный, смертный мир
Спасти от бездуховности безверной,
От страшной гибели его без Бога,
А значит нас спасти, Дениса, Надю,
Да и Катюшу, дочку их, спасти.
В великих муках,
на кресте распятый,
Бог Сын, Бог Слово, славный Логос Божий,
Взял на Себя безумные, земные,
Людские непомерные грехи.
Они от правды Божьей уводили,
Они соединиться с ней мешали,
И вот теперь путь к Богу был открыт.
И появилась у людей надежда,
И появилась прежняя охота
Жить рядом с Богом,
честно, откровенно
Ему во всех проступках признаваться
И милости, прощения просить.
И только при такой смиренной доле,
А значит и счастливой и свободной,
Рай будет возвращён воскресшим людям,
Свой крест земной с достоинством пронёсшим,
Готовым вечность Бога постигать...
Но вот века над матушкой Землёю,
Рекой широкой, медленно-бурливой,
Прошли с тех пор.
И логосы Дениса
И Нади, и их дочери Катюши
Раскрылись для земного испытанья,
Для жизни, и не лёгкой, и короткой,
Но к Вечности Божественной ведущей,
Когда она свободно и от сердца
Небесному Отцу посвящена.
И маленькая девочка Катюша,
Хотя уже подросшая, конечно,
По тайному Божественному плану,
Успешно умудряется всегда
Мгновенно изрисовывать бумаги
Листов по сто, котов и кошек любит,
Толстенные рассматривает книги,
И ходит в первый класс,
и очень модно,
Красиво одевается,
и в храме
Уроки Слова Божьего берёт,
И, через Лондон, на Урал далёкий,
В свой самый первый раз на самолёте
К нам в гости прилетела...
И сегодня,
Когда ей папа с мамой прочитают
Вот эту небольшую сказку-быль,
Она, возможно, спросит:
– Ну, а как же
В таинственный, такой секретный логос,
Пусть и Божественный, но всё же мой,
Проникнуть и хотя б одним глазочком
Там высмотреть, а что же дальше будет,
Что новенького завтра приготовит?
Ах, очень бы хотелось подглядеть...
И я тебе, Катюша, так отвечу,
Не как большой знаток, не как философ,
Все истины земли насквозь познавший,
А просто так, как знаю, напишу.
Тебе хотелось бы,
чтоб в день наставший
С тобой побольше добрых дел случалось,
Чтоб счастья было, радости побольше,
Пусть малыми минутками, но чаще,
А грусть – она и вовсе ни к чему.
Но это всё, пожалуй, невозможно,
Таким туманом сказочным покрыто,
И уж такое это, право, чудо,
Что лучше взять о нём и позабыть...
Но это чудо, Катенька, не чудо,
Лишь только к Богу надо быть поближе,
Любить Его и все дела свои
Сверять с Его делами и словами,
И чтоб они хоть маленькую-малость,
Хоть каплю походили бы на Божьи;
И логос твой загадочный тогда
Не сможет по-другому раскрываться,
Как только счастье принося и радость,
И добрые дела.
И если ты
На Бога всеблагого походить
Во всякий день захочешь,
то и логос
Тебе раскроет только лишь благое,
Ведь доброта всегда добро рождает,
А зло – одно лишь зло.
Таков закон.
На этом я закончу сказку-быль.
За окнами лохматою метелью
Весь Божий свет заверчен, перекручен,
И ветер, по-разбойничьи свистящий,
Немыслимую кружит карусель...
И пусть его! –
Как будет завтра славно,
Проспав всю ночь под перепляс метельный,
Чуть свет, расчищенной тропинкой узкой,
Хрустя крахмальною крупою хрупко,
По белоснежью свежему спешить!..
