Зимние часы

Фарфоровый каблучок – наливная гжель,

морозец-морозец, пляши да гони взашей

косматые белозубые облака!

То в небе звенит от дубового кулака,

то катится солнце с плеч да за синий город.

Распахнута шуба, с изнанки черным-черна,

за пазухой млеет лакомая луна,

смолкает машинный гомон и птичий говор.

 

Морозец-морозец, хрустальное ружьецо,

мясистые тени падают на крыльцо,

дымятся в снегу рябиновые зрачки.

И звёзды с ковшами бегут наперегонки,

от пряных котлов, дворов урывая долю.

Запаслив мороз. Глянь, чуточку рассвело, –

он катит автобус-пряник, залив стекло

глазурью, прозрачно-розовой под ладонью.

 

Бело, да не сахар. Месяц идёт за год,

и впору слова как пар принимать рот в рот,

пока не пришла, пошатываясь, весна,

чтоб сырное солнце, масляная сосна

её напитали. Будто огонь по кровлям,

разносятся слухи, прыгает вороньё,

и мрачен охотник, откладывая ружьё,

надеясь отбиться малой водой и кровью.

 

Хозяин-мороз, поломанные часы!

Доволен твой гость, и мёртв, и по горло сыт.

За слово – вода, неделя идёт за две,

а день будто час, да не вместится в голове.

Оно не даётся в руки, не знает счёта

с тех пор, как весна, отлежав тонкокожий бок,

открыла глаза, и ровнёхонький ноготок

со скуки пружинку подковырнул. Всего-то.

 

2019