Зимние часы
Фарфоровый каблучок – наливная гжель,
морозец-морозец, пляши да гони взашей
косматые белозубые облака!
То в небе звенит от дубового кулака,
то катится солнце с плеч да за синий город.
Распахнута шуба, с изнанки черным-черна,
за пазухой млеет лакомая луна,
смолкает машинный гомон и птичий говор.
Морозец-морозец, хрустальное ружьецо,
мясистые тени падают на крыльцо,
дымятся в снегу рябиновые зрачки.
И звёзды с ковшами бегут наперегонки,
от пряных котлов, дворов урывая долю.
Запаслив мороз. Глянь, чуточку рассвело, –
он катит автобус-пряник, залив стекло
глазурью, прозрачно-розовой под ладонью.
Бело, да не сахар. Месяц идёт за год,
и впору слова как пар принимать рот в рот,
пока не пришла, пошатываясь, весна,
чтоб сырное солнце, масляная сосна
её напитали. Будто огонь по кровлям,
разносятся слухи, прыгает вороньё,
и мрачен охотник, откладывая ружьё,
надеясь отбиться малой водой и кровью.
Хозяин-мороз, поломанные часы!
Доволен твой гость, и мёртв, и по горло сыт.
За слово – вода, неделя идёт за две,
а день будто час, да не вместится в голове.
Оно не даётся в руки, не знает счёта
с тех пор, как весна, отлежав тонкокожий бок,
открыла глаза, и ровнёхонький ноготок
со скуки пружинку подковырнул. Всего-то.
2019
