Мой кастальский ключ
... При жажде тела, все сгодятся вОды -
я из ручья попью и из реки...
Изгнанники, они - из той породы,
что выживут всем бедам вопреки!
Одна напасть, что начались набеги
на Русь святую - даже изнутри:
средь русских народились печенеги...
При этом - извелись богатыри!
Вещают - в новой буче - проходимцы:
мол, летом лёд все реки закуёт...
И поднимают головы ордынцы,
чтоб предъявлять Московии свой счёт!
С речами, как при ноль и семь промиле,
всё громче неразборчивый их глас:
лишь оскудеет златом темник Милес,
на смену вылезает Рогытлас!
У них не пряник под покровом платья,
а камень или семихвостый кнут...
Все знают, что они за всё заплатят,
и что мздоимцы всё у них возьмут!
(Да, было время: чётки и исконны,
слова - до буквы! - были не для смут;
и в каждом свитке, словно в швах Бриони, -
ручной и штучный - не машинный - труд!)
Что ж, пусть по дням (быть может, - легендарным)
потом лишь судят... Правым быть - беда!
И Русь терпима к выкрикам бездарным:
не люд таков, мол - таковы года!
И я, кто стал плутать теперь в трёх соснах
(с приходом новых - "таковых" - годов),
боюсь особо страшных - "високосных":
я ждать от них "подарков" не готов!
И если в дате слиты воедино
две пары цифр (по виду - близнецов!), -
умоет кровью чёртову годину...
И Русь пред тем не народит бойцов!
Поэтому в душе моей запрятан,
при всех потерях - вечен и горюч! -
гарантом восполнимости утраты -
(но - не кастальской!..) русской сути ключ!
...Пусть в рубище, потрёпанный опалой,
измученный презреньем бытия,
отживший век свой, старый и усталый,
бреду в свой ад, земной отшельник, я...
Но, как алмазом, радужно-лучистым,
какой ничем в пути не замутить,
горд родником своим я, вечно чистым:
и жажду духа есть где утолить!
В душе моей - пространство - без предела:
там нет ограничений и границ...
И, бренного, увы, лишаясь тела,
душа рвёт цепи адовых темниц!
Ну а покуда силы есть в поэте, -
в полузабвенье! - будет он творить:
за души новые - лишь он! - в ответе...
Нет крепче уз, чем струй кручёных нить!
