Татьяне Половинкиной
Клеймены молчаньем клёны,
Звёзды щурятся востро,
Но поёт чердак смолёный
Про Тавриду и тавро.
Кипятком гремит дворовым –
Лай аттический, как встарь,
На щеке мазками крови
Горькой глины киноварь.
Ломче лавра – сердце храбро,
Нити теплятся впотьмах,
Где овец абракадабра
Тонет в черных бурунах.
Где под честным взором ночи
Лодки менянной причал,
И большие мыши точат
Ифигении печаль.
Краснотеет лист, прекрасен!
Древо древнее старо.
Ясен пень, что бывший ясень
Ныне – нутрии нутро.
Но грызня погрязнет, минет,
Лишь услышит эта тварь:
«Кинь, кинолог, в Арлекино
Кинотавра киноварь».
Ухи в брюки, швабры в жабры!
Встанут в стадии стада:
Где – бобрих абракадабра,
Где – бобров белиберда.
Как же «Сразу» схоже с «Crazy»,
Только мнение моё -
Поэтических поэзий
Быть не будет забытьё.
И, хоть «Надо, Федя, надо!», -
Хоть мочи их, хоть мочаль -
Фонетическим фанатам –
Офигения печаль.
