Священная игра. Мистерия Самайна
I. Безумие
Эрнан:
Скажи, Бертран, что было на балу?
Средь кутерьмы в блестящей круговерти
Нас пламя оплело багряной сетью,
Рассыпав пепел на тропе разлук.
Метанья страсти обратив в золу,
Едва заметной искрою отметив,
И души, словно листья, треплет ветер,
Срывая прочь, швыряет их во мглу…
В экстазе, в исступлении, в безумьи
Нагим я в вихре снега танцевал,
Следами крови на камнях рисуя,
Соединил разомкнутые звенья,
Собрал осколки витражей в слова
В миг, когда в бездну рухнули ступени.
II. Чёрная вода
Бертран:
В миг, когда в бездну рухнули ступени,
Твой взгляд сверкнул и навсегда пропал…
С тех пор во мне зияющий провал
Порос травою, мхом, древесным тленьем.
Я стал рекою у корней растений,
Вдоль по оврагу медленно стекал,
Вниз осыпался струйкою песка,
Туманным сгустком проходил сквозь стены.
Осины лист в печальных водах Стикса,
Зеленоватый призрак огонька:
Дна не достиг и не переродился
В витках спирали взлётов и падений.
Власть увяданья сладостно-горька
Цепочкой угасающих мгновений.
III. Последняя искра
Эрнан:
Цепочкой угасающих мгновений
Едва мерцает тёмный атанор,
В нём стылый уголь, будто приговор.
Я жажду лишь покоя и забвенья.
Бреду в холодный дождь, косой, осенний,
Вокруг чертополох, репейник, тёрн,
Умолк желаний прежде пылкий горн,
Теперь одно в нём теплится стремленье –
В огонь земли, в иное бытие,
Расплыться солнцем в капле сердолика
И странствовать по лавовой струе,
Как сок весной – по дерева стволу.
Узнать, что ты невероятно близко –
Дыханье, взгляд, касанье, поцелуй…
IV. Встреча
Бертран:
Дыханье, взгляд, касанье, поцелуй…
Молчанье, пятясь, движется быстрее –
В нём памяти зерно растёт и зреет,
И эхом – град по тонкому стеклу.
Себя я вверил Ворона крылу,
Ты уходил дорогою Орфея…
Порывы Эвра, Нота и Борея
Столкнули нас в объятья на молу.
Мы – маяки на стыке двух миров –
Воспламеняли души друг от друга,
Вскипая магмой, смешивалась кровь.
Подобные дракону и орлу,
Ввысь воспарив из замкнутого круга,
Мы плавились в горячечном пылу.
V. Страсть
Эрнан:
Мы плавились в горячечном пылу,
Сойдясь, как две бушующих стихии –
Безудержные, дерзкие, лихие –
И возносили всем богам хвалу.
Груз прошлого разбился о скалу,
Тростник клонился и цветы сухие,
Пожар в моей душе слагал стихи и
Кричал беззвучно: я тебя люблю…
По нашим венам расплескалась вечность,
Всё - суть преображенья вещества,
Обрядом древним я с тобой повенчан –
Гремучей смесью боли с наслажденьем.
Мы, словно в предвкушеньи волшебства,
Шли к алтарям от праха до рожденья.
VI. Сны Атлантиды
Бертран:
Шли к алтарям от праха до рожденья
Мы – полузвери-полубожества:
Вместо одежд – пожухлая трава,
В венках – полынь, рябина и коренья.
Под инеисто-серебристой сенью
В опаловом тумане – острова,
В их сне Земля Хранимая жива
Под кружевами снежного цветенья.
Шло время вспять на спутанных страницах
Видений у порога ноября,
Заклятья полнолуний пела птица…
Мы молча опустились на колени,
Лишь на востоке разлилась заря,
Друг другу стали плотью, кровью, тенью.
VII. Зеркала
Эрнан:
Друг другу стали плотью, кровью, тенью,
Сердца пронзила Эроса стрела,
В их соке растворилась, разрослась
Бутонами раскрылась в упоеньи.
Бертран! Король мой! Полуночный гений!
От страсти пьян, я весь сгорю дотла!
Глядели мы в глаза, как в зеркала,
Вдыхая пульса жаркое биенье.
Касанья губ, как трепет лепестка,
Пленительный укус на бледной коже.
С тобой ночь невозможно коротка,
А новый день безжалостен и юн…
Мы в подземелье упадём на ложе,
Вкусив росу и яд затменных лун.
VIII. Рисунки на крови
Бертран:
Вкусив росу и яд затменных лун –
Амброзии нектар в небесной чаше –
Мы предавались чувствам бесшабашно
Под звёздный перебор лучей и струн,
На теле начертав не знаки рун,
Но путь, что стал неразделимо нашим:
Мой Эрнан саламандрою украшен,
Искрясь, она сверкает, как корунд.
С блаженною улыбкой на лице
Ты молвил невпопад: пройдёт и это –
Слова на соломоновом кольце.
Тонка, остра, опасна эта грань:
Уреем обвила венок сонетов
Любовь и смерть – священная игра.
IX. Священная игра
Эрнан:
Любовь и смерть – священная игра,
И первый ход – как ритуальный танец,
Неугасимый яростный багрянец,
Он розою расцвёл, развеяв прах.
Второй – могильный ужас, холод, мрак,
Пред ним равны и царь, и оборванец,
Ошибка реальности срывает глянец
И падшею звездой зовёт: пора
В объятия Праматери Вселенной
В симфонии галактик и планет –
Многоголосой, дерзкой, вдохновенной,
Струящейся то тихо, то отчаянно…
На крыльях к ней уносят Тьма и Свет –
Алхимия богов, седая тайна.
X. Предвечная
Бертран:
Алхимия богов, седая тайна –
Безбрежная агатовая гладь,
Внезапных озарений благодать –
Всё дышит ею, бьётся неустанно.
Незримая, порочная, святая,
Готовая себя всему раздать,
Бездонная космическая падь
Все нити бытия собой сплетает.
В ней все, кому молился, верил, жил,
Русалий хохот штормового моря
И вспышки саламандриной души,
Звучанья рифм, слетевшие с пера…
Ей лики сна и грёзы яви вторят,
Поёт огонь и дикие ветра.
XI. Лёд и пламя
Эрнан:
Поёт огонь и дикие ветра
Над скованным во льдах теченьем Леты,
Холмы, долины саваном одеты,
Спят под покровом снежного ковра.
Время воспеть и время собирать
Метели мягкий пух и самоцветы,
Я растерял вопросы и ответы,
Расправив за спиною веера:
Я – дух перерождения огня,
В горящих недрах призванный скитаться,
Имя твоё лелея и храня,
Как первый росчерк нового холста.
Я – искорка грядущих трансмутаций
Над пропастью сожжённого моста.
XII. Дикая Охота
Бертран:
Над пропастью сожжённого моста
Несут сквозь облака шальные кони,
Я во главе Охоты и погони,
А ты – мой паж в обличии шута.
Ты распахнул крылатые Врата,
Созвав всех верных неблагой короне,
Собрался шабаш на пологом склоне,
И алчут жизни хладные уста –
Фонтаном алым бьёт и в горле тает
В разгуле буйства с ночи до утра…
Рассвет всех превратил в воронью стаю,
Уснули мы, друг друга обнимая.
В мистериях алтарного костра
Мы возродились в пламени Самайна.
XIII. Перерождение
Эрнан:
Мы возродились в пламени Самайна,
Луной и солнцем плыли в небесах,
Озёра, реки, горы и леса
В нас отразились, песне звёзд внимая.
И снег сквозь нас летел цветеньем мая,
Звеня в ветвях и птичьих голосах,
И каждая строка, что я писал,
В нас воплотилась, став подобьем рая –
Как скрипки плач, пронзительно-нежна,
Хрустальный всплеск извечного прибоя…
Вдруг наши мысли, облик, имена
Примерив, словно маски, Пустота
Вниз сбросила, жонглируя судьбою,
Жизнь начиная с чистого листа.
XIV. Мир. Дом
Бертран:
Жизнь начиная с чистого листа –
Пурпурного листа, и в эту осень
Его последним с клёна ветер сбросил,
Унёс в полёт, бескрайний, как мечта.
И снова Клан родной и суета,
Прогулки по ночам и шелест сосен,
На тропах ноября белеет проседь,
Как будто и не пройдена черта.
Наш старый замок видел сотни лет,
Увит плющом и диким виноградом;
Весь путь на небесах и на земле –
Лишь dance macabre на шахматном полу,
И ты спросил, со мной проснувшись рядом:
Скажи, Бертран, что было на балу?
XV. Мистерия.
Ключ
Эрнан:
Скажи, Бертран, что было на балу
В миг, когда в бездну рухнули ступени? –
Цепочкой угасающих мгновений –
Дыханье, взгляд, касанье, поцелуй…
Бертран:
Мы плавились в горячечном пылу,
Шли к алтарям от праха до рожденья,
Друг другу стали кровью, плотью, тенью,
Вкусив росу и яд затменных лун.
Эрнан и Бертран:
Любовь и смерть – священная игра,
Алхимия богов, седая тайна –
Поёт огонь и дикие ветра
Над пропастью сожжённого моста.
Мы возродились в пламени Самайна,
Жизнь начиная с чистого листа.
