Дождь

Бесстрастность и мрачность. Пристанище ада.

Здесь – пытки, убийства и голод блокады.

Здесь звук метронома отчётливо-гулкий.

Дворы, как колодцы. Узки переулки.

На ржаво-разорванных латанных крышах

Картавят вороны блаженно-бесстыже.

Подъезды, пропахшие запахом кошек.

И камень брусчатки шагами изношен.

Скрипучие двери, где встречи случайны.

Грифоны и сфинксы – хранители тайны…

Нева недовольна. Неряшливы волны,

Где туч отражение неугомонных.

Разбитого грома роскошны раскаты.

Дожди – оживающие экспонаты,

Идут, семенят, разливаются властно.

Колонн рыже-каменных пламя не гаснет.

Мосты изумлённо разводят руками:

Астрально - рострально! Щелчки фотокамер…

Здесь дней ненасытность все ночи съедает!

А сны неприкаянно, молча, страдают.

Страдают атланты, держащие небо.

А вдруг, упадёт? И тогда от ущерба

Не смогут вовек со стыда оправдаться!..

Уж если взялись, то – держать! И …держаться!

Вот кони вздымаются медно-ретиво.

И львы распускают гранитные гривы.

Скрипач искушает мелодией чувства.

Нет, это не город! Не город! Искусство!

Искусство творить, удивлять, не сдаваться!

Примерить костюм короля иль паяца.

И в памяти вечно хранить всё, что было.

Закрапало… Вновь моросит… Задождило…