ОБИТАТЕЛИ ДОВОЕННОГО ДВОРА Часть 11-я

«Никто не может оставаться в стороне и заниматься каким-то совсем другим делом, так как любой может быть так или иначе использован для дела войны. Ей нужны энергии всех»

Роже Кайуа, французский писатель

(1913 – 1978)

 

 

Война началась через несколько дней после отъезда Роберта. Он как-то позвонил Раечке и потребовал, пока ещё не поздно, немедленно приехать к нему. Раечка быстро собралась, и уехала. Война неожиданно для жителей докатилась до Крыма и нашего города. Началась немецкая оккупация. Стали рваться все родственные и дружеские связи. Каждый выживал, как мог. Наша семья, скрываясь от угона немцами в Германию на работу, несколько раз меняла жительство в городе, а потом пешком, с тачкой, нагруженной необходимым скарбом, двинулась в глубь Крыма. Остановились в бывшей деревне Токмак Сейтлерского района. Там встретили Красную Армию, освободившую Крым.

Когда вернулись в освобождённый город, в нашем дворике никого не застали из бывших жителей. Квартиры были заняты незнакомыми людьми, которые очень настороженно встречали бывших хозяев. Не вернулась в наш двор и Нонна Никитовна. Никто из членов нашей семьи её никогда не видел. Как и где она пережила оккупацию, мы не знали. Поэтому не у кого было спросить о судьбе её дочери Раисы и зяте Роберте.

Но позже я кое-что узнал об этих людях. Прежде, чем это случилось, прошло два десятилетия после окончания войны. Я к этому времени дослужился до капитана милиции, будучи старшим следователем. В связи с расследованием уголовных дел, связанных со всякого рода криминальными травмами, часто приходилось бывать в больницах города, чтобы допросить порезанных, покалеченных, изувеченных, лечащих врачей, изъять историю болезни, или получить необходимую консультацию, связанную с медициной. В тот летний день до больницы водников я добрался на городском автобусе. Чтобы немного размять затёкшие ноги от долгого сидения на жёсткой табуретке возле кровати потерпевшей, и проветрить голову, на работу решил возвращаться пешком по улице Свердлова, по дороге зайдя в мой довоенный двор, в котором давно не был. Он находился в двух кварталах от больницы. После дворика хотел повернуть на бульвар, который тянулся вдоль улицы Свердлова, и полюбоваться летним тёплым морем. Я никогда не ходил по улице. Только по берегу, какая бы ни была погода и время суток. Море тянет к себе, как магнитом, особенно тех, кто полюбил его с детских пелёнок, когда, лёжа в коляске, толкаемой мамой, вдыхал его необыкновенный запах под гортанные крики многочисленных чаек, низко пролетающих над головой.

Когда я стал подходить к моему любимому двору, заскрипела открывающаяся калитка и из неё вышли с седыми волосами женщина, не пожилого возраста, и молодой человек в морской форме. На плечах его красовались новенькие погоны лейтенанта. Он бережно обнял женщину за плечи, и они спокойным шагом пошли в сторону центра города. Прошло столько лет, но в рано состарившейся женщине я сразу узнал жизнерадостную девушку Раечку. В несколько шагов я догнал обнимаемую лейтенантом Раечку, поздоровался, назвал своё имя и номер дома, в котором мы с ней жили до войны. Раечка тут же кинулась меня целовать, и припав к груди, зарыдала, пытаясь сквозь слёзы сказать, как счастлива, что встретила меня. Когда она немного успокоилась, взяла меня и, как оказалось, сына под руки и мы пошли дальше по улице. Но через несколько шагов Раечка остановилась, сказав, что совсем состарилась, так как забыла меня познакомить со своим дорогим красавцем сыночком, который чертами лица, как две капли воды был похож на молодого Роберта. Даже щеки розоватого здорового цвета были, как у папы. Он, козырнув, улыбнулся, показывая белые ровные зубы, крепко пожал мою руку и назвался Робертом. Я попросил его без смущения называть меня по имени, так как в возрасте нас разделяло не так уж много лет. По моим прикидкам разница в возрасте составляла лет семь, не больше.

Мы сели на первую же скамью, оказавшейся на нашем пути. Раечка, стараясь говорить быстро без остановки, чтобы успеть всё рассказать о своей жизни. Она тогда, в 41-ом, успешно доехала до Мурманска, где её со своими друзьями встретил Роберт. В тот же день их расписали в ЗАГСе. Скромную свадьбу сыграли в гарнизоне подводных лодок, где служил Роберт. Командование дала Роберту три дня отпуска. Потом начались дни тревожных ожиданий его возвращения с боевого задания. Раечка должна была родить в июне 42-го. Но родила преждевременно в начале мая, когда узнала, что Роберт погиб где-то в глубинах моря со всем экипажем. Выжить ей помогли друзья Роберта, оказывая всяческую поддержку в воспитании сынишки, которого она, не задумываясь, назвала именем погибшего отца.

Продолжение следует