МЯКИШЕВ

Солнцеобильный Ра с голым торсом и великанских шортах,

Яйцеголовый, со своей божественной двадцатичетырёхскоростной колесницы

Встречает мя посреди Ленинграда и Санкт-Петербурга,

Потчует из банки смородиновым вареньем,

 

Вроде Мякишев, а вроде и сам Маяковский,

Вроде бог солнца, а родился и живет в Петербурге,

Ласковым голосом читает свои и вовсе не футуристические вирши,

Лапает, как своих, поэтических жриц-весталок…

 

Полонский, наш друг и брат, мне говорит – на самом деле он китайский дракон,

Полон колдовского злата и баснословных вещей его запретный дворец,

Хищным взором василиска выглядывает он поэтические клады мира,

Хранит их от завидущих глаз тысячи лет, спрятавшийся и алчный…

 

Вот идем мы по его величеству Петергофу,

От сонного злата скульптур и фонтанов немея в восторге,

Слышу сквозь шум фонтанов глас шелестящий с раздвоенным жалом:

Ты бы видел, какой разор, какие руины здесь потомки варваров учинили …

 

Ибо Ра, он же китайский змий, он же домовой Петербурга,

Полтергейст, хронотоп Бахтина, лысый Нафаня на велосипеде,

Тождественен Санкт-Петербургу, и вообще всему на свете,

Поскольку он и есть решение задачи Пуанкаре, брат мой Либуркин…