МЯКИШЕВ
Солнцеобильный Ра с голым торсом и великанских шортах,
Яйцеголовый, со своей божественной двадцатичетырёхскоростной колесницы
Встречает мя посреди Ленинграда и Санкт-Петербурга,
Потчует из банки смородиновым вареньем,
Вроде Мякишев, а вроде и сам Маяковский,
Вроде бог солнца, а родился и живет в Петербурге,
Ласковым голосом читает свои и вовсе не футуристические вирши,
Лапает, как своих, поэтических жриц-весталок…
Полонский, наш друг и брат, мне говорит – на самом деле он китайский дракон,
Полон колдовского злата и баснословных вещей его запретный дворец,
Хищным взором василиска выглядывает он поэтические клады мира,
Хранит их от завидущих глаз тысячи лет, спрятавшийся и алчный…
Вот идем мы по его величеству Петергофу,
От сонного злата скульптур и фонтанов немея в восторге,
Слышу сквозь шум фонтанов глас шелестящий с раздвоенным жалом:
Ты бы видел, какой разор, какие руины здесь потомки варваров учинили …
Ибо Ра, он же китайский змий, он же домовой Петербурга,
Полтергейст, хронотоп Бахтина, лысый Нафаня на велосипеде,
Тождественен Санкт-Петербургу, и вообще всему на свете,
Поскольку он и есть решение задачи Пуанкаре, брат мой Либуркин…
