ОСЕННЕЕ ОТКРОВЕНИЕ

Напомнила осень о хрупкости жизни.

Я времени пастырем стал бережливым.

И в буйстве по лету справляемой тризны

Природа укажет мне путь прозорливо.

 

И я тороплюсь средь листвы под ногами.

И грудью широкой толкаю прохладу.

Я меряю время как землю – шагами:

Секунда, минута, неделя, декада.

 

В тугие узлы снова собраны нервы,

Репьём остроиглым щетинясь, возропщут.

Я снова не третий, не пятый, но первый.

Я дикий бурьян, но меня не затопчут.

 

И тело послушно как горное эхо.

И разум звенит чистотою хрустальной.

Залатана старая в сердце прореха,

Хоть стёрся с лица след улыбки опальной.

 

Пускай расступаются люди как тени,

Что прочь убегают от «дальнего света».

Дорога сокрыта во мраке осеннем,

Но путь нахожу я, читая приметы.

 

Сквозь стынущий сумрак они проступают

Подобно диковинным рунам на скалах, –

Веками прибой их упрямо стирает.

Но камень порой непокорней металла.

 

Мой путь созерцает, нахмурившись, небо,

Сдвигая мохнатые тучи как брови.

Но нет, не сверну я толпе на потребу.

Им – хлеба и зрелищ, им – плоти и крови.

 

А мне их потешить нельзя, да и нечем.

Я лишь открываю финальную сцену.

Но зрительный зал – не народное вече,

Не кровью вскипает – пузы́рится пеной.

 

А осень, наполнив дыханием смерти

Земное любовное летнее ложе,

Закончит виток суетной круговерти, –

И тем её миссия горше и строже.

 

Весна воскрешает умершую веру,

И призвана осень расчистить ей место.

А я – бить набат, как расстрельную меру,

И колокол греть для весны-благовеста.