За день до

  Молотком судейским отзывалось небо
удар, удар
а людям доходит громом
Кого порешили казнить,
милосердные?
Среди вас,крылатых,кто ж больше бесчестней?
Молния врезалась с треском
 - это взмах топора
палачевского.
На колени виновного да
поставивши,
ткача облаков 
он новым раскатом упал -
со своего пряльного 
донца.
Покатилась голова казненного 
и стала 
кровавым солнцем.
Утро.
В суете рождается общество
люди суете верные 
съеживаются в трусящий комок
бого -
боязный 
да суе -
верные.
Люди.

Ах,что там гонка вооружений,
Лондон  и его Уотсон Уильям, 
Алфёров,
и светлая Ница.
Когда крик истошной выпи ночной
заставит в церковь бежать и 
ниц пасть.
Снова.
Ха.

Толпятся люди в 
домике - храме
колокол звоном рвётся.
Не знают,лишь,
что не за них он молебен,
а к обеду он просит - 
Подано,Боже!
Стук.
Стихло в стенах.
Стучат в намолитвенную дверь.
Вжались люди - подсвечники,
с именами в зубах
могилок родных
да убиенных
детей.

Ворон под окнами стаи,
на куполе,
бьются в припадке изволят  кричать
слышится ушкам боящимся
не 
мирное "кар"
а "жрать"
"жрать"
"жрать".

Воет земля да орёт,
завывает гневно на мир,
о том
сколько в нее войдет так скоро
и сколь мало осталось
ямных квартир.
Для народа.

Ветер лапой захватит,
и тащит,тащит
жалеет смиренно
- Пойдем,человек,я тебя сберегу,
лучше сейчас,чем то,что несётся
В болото тебя схороню,
колыбелью станет 
и тайником
сердца.

Поздно.

Молишь,так слышь ответ
а просишь,так руку тяни для подачки.
Орать истошно,а после не зреть.
Так какой же Бог не захочет
оставить?

Скрипит церковная дверка
тяжелым шагом  входит 
тяжко и медленно.
На порог  не впущенный гость

война сорок первого.