Ночь всех святых

 

Лёг фотографией на свечи

колдуньи чахлой наговор,

но в гости в этот мрачный вечер

не ожидали никого.

 

- Согласно книге заклинаний

старуху в Салеме сожгли

не зря.

- Пускай пошутит с нами...

- Явиться умершей вели, —

 

для соблазненья девок Майки

придумал страх подлить в вино;

смеялись и травили байки,

да упивались в хлам и "в ноль".

 

- Бу!

- Мэтью, тварь!

- Скажи, не жутко?!

- Сам спи с собой, дурак!!!

- Чо, за?! —

шагали стрелки к трём часам,

и вскоре было не до шуток,

когда мы стали исчезать.

 

Сперва один, потом вторая...

Туда нельзя спускаться, но

гормоны страсти проорали:

- Не бойся, маменькин сынок!

 

Ходок в подвал — к беде примета.

Кто фильмы ужасов смотрел?

Под паутиной инструменты...

Зло ослабеет на заре.

 

Всего лишь стоит оступится —

знакомьтесь шеями с пилой.

Душа — серийная убийца

обоим пишет эпилог.

 

Да разве юных опыт учит?

Пропала парочка, плевать.

Они, наверное, за ручки

держась, упали на кровать...

 

Уединение желанно,

да страшен смерти поцелуй.

И кто же знал, что лёжа в ванной,

душонку сдать возможно злу?

 

За ночь с полдюжины историй

списала в наши судьбы смерть,

в живых оставшиеся, горя

хлебнув, дрожат... дожать не сметь!

 

- Бесятам выдадите нас вы! —

старуха рыщет за дверьми.

Пыль под кроватью... Чёртов насморк!

Чихает кто-то... дом гремит.

 

Горит распятие и рушась

ногами на пол с потолка

на первый некто гонит ужас...

- К чертям, сожгите доску!

- Как?!

 

Мы трое в комнате каминной

огонь добыть пытались, но,

смеясь, с картин зло корчит мины

страшнее самых жутких снов.

 

Напрасно в темень пальцем тыкать,

беззвучно мимикой крича,

хеллоуиновская тыква

для духов проклятых причал.

 

И кровью пахнет, и глинтвейном;

и шёпот глушит пира шум:

"Когда-нибудь откроешь дверь нам".

"Уйдите прочь, я вас прошу!"

 

Эпоха дрожжи до рассвета.

Луну ворует вороньё.

- Хэй, на испуг немой не сетуй,

всё это сказки и враньё.

 

А лучше в комнату зови нас,

и ключ тихонько поверни, —

те голоса жрут, словно вирус.

Я знал — коварные они...

 

Гуляют в масках возле дома

ловцы страшилок и конфет,

а пот запутался в ладонях:

"Привет, Костлявая, привет!

 

Скажи, твои ли это слуги

стоят за нами в зеркалах?" —

расправив каменные руки,

на сердце падает скала.

 

Кружат с тенями тени в танце;

безумство, как в мазне Дали:

"Мне в этом мире бы остаться,

хотя на том и заждались".

 

Явь, отличайся от иллюзий,

и дух от высохших костей!

А граммофон купает в блюзе

в гостиной запертых гостей.

 

"Гори в аду доска Уиджи,

раз не берёт её камин",

всё ближе, ближе, ближе, ближе

к нам что-то страшное...

- Аминь.

 

Перед зарёю страх животный

огнём под рёбрами печёт:

- Не надо было наше фото

сжигать над проклятой свечой!

 

В замочной скважине ключи, но

вглядишься... гибнуть начинать —

там очень веская причина,

но благо вспомнишь "Отче наш".

 

На что в ответ: "Открой же дверь мне", —

и смех, такой противный смех...

Сидят поодаль возле ведьмы,

нам обещающие смерть,

 

петух, козёл и мёртвый заяц.

Я знаю люциферьих слуг.

Зря с чертовщиною связались...

Старуха шепчет на золу.

 

26 октября 2019 01:00