Машенька

Сколько бы хором подружки твои ни аукали,

сколько б гуртом королевичи рядом ни рыскали,

ты в книжной чаще тоску заедаешь ирисками:

вот бы фигурку тебе и лицо, как у куколки.

Вот бы все то, что девицы зовут обаянием –

губки-коралл, золотые, до пояса, локоны,

смех – колокольчик хрустальный, глаза с поволокою…

Чаща вокруг. Всё волшебнее, всё окаяннее.

Пусть угождают владычице гномы домашние,

феи приносят попкорн и медовые пряники,

пляшет старик-лесовик, добродушный и пьяненький…

но одиночество давит, всё маятней Машеньке.

Ей всё равно – что с медведем встречаться под вишнями,

что с дивным эльфом под ручку бродить под мэллорнами.

Строятся в ряд и колонну красавцы покорные,

умные, сильные, добрые, верные… книжные.

Зеркальце, ну-ка ответь…

Но молчит окаянное.

Машенька в тёмном своём запирается тереме.

Ищет и в книжках, и в жизни героев с изъянами,

вроде бы – ровню себе.

Не считаясь с потерями.