Ты возвращайся в мои сны
ты возвращайся
в мои сны
и оставайся в них
что бы хотелось
закрыть глаза
и сохранялась способность видеть
острова и глубины
птицы и рыбы
и на что они только
не способны
когда кружатся и поют для любимой
я не стану подходить к краю
хоть и страх
в категории друга
после грозы горело
дерево
там на вершине
угольные крылья|ветви
сорванные души
как сорванные цветы
и на что они только
не способны
когда кружатся
и поют для любимой
там где мы
никогда не встретим
в озоновом ветре
бога
и та лодка
в пенящемся урагане
снова без вёсел
и та палатка
промокшая
припадающая
поклонами к земле
всё это превращалось
утром
в топот шумных слонов
в этом сне
глубоких колодцев
и летящих над полынью всадников
верят
в своего ангела
хранителя
и вымирают
целыми
улицами
от пьянства
ты возвращайся
в мои сны
и оставайся в них
чтобы хотелось
закрыть глаза
и сохранялась
способность видеть
дикий степной камень
могильный бугорок
и крест без надписи
на котором
сидит маленькая
яркая птица
она наверно напоминает
как вредно вдыхать дым
и ты думаешь
мёртвые не выходят
посидеть вместе с нами
только не слёзы
ведь это как с рифмой
вчера я проходил мимо
котят в клетке для птиц
я бы спас их всех
и тех
животных
которых растят
что- бы съесть [души|еды]
не смейся
они все накормлены
вымыты и причёсаны
и живут со мной
в одном доме
и умрут
если только от старости
ты смеёшься
так поют только чукчи
свободные чукчи
на мысе фиолент
знающие [или осознающие]
что видимое
сон
сон
перед крестом
это как под утро из ночного клуба
я затрагиваю
тему
жирного кота
спящего
на крыше машины
но она учитель
русского языка
не читала Булгакова
