СЕЗОН ЛИСТОПАДА - 5
АПРЕЛЬ
Глава пятая
Казалось, что каждый в вагоне считал своим долгом заглянуть к ней в купе со словами утешения. «Да вы опять встретитесь! Да не может он тебя забыть! Да мы видели его глаза! Да он так смотрел на вас…» Кто во что горазд. Полине от этого становилось ещё горше. И как она не старалась, поток слёз не прекращался. Она перебирала гору фотографий, желая улыбнуться... Не получалось. «Пройдёт, - твердила она себе,- Пройдёт… Не может же боль быть вечной…»
В Бресте, пока меняли колёса, она позвонила в Берлин.
- Поленька, это ты? Как хорошо! Я сижу на балконе, пишу тебе письмо, думаю о тебе и вдруг звонок. Ты! Как хорошо! Знаешь, сегодня я доел твои пельмени. Помнишь, как ты их делала, а я играл тебе на гитаре, а потом вымазал тебе нос мукой? Они стали ещё вкуснее. Прошу тебя, не грусти. Мне и самому не легко… А помнишь…
В кабинку постучали, время разговора кончилось. Полина побрела к вагону. Она уже не плакала. Скоро придёт письмо. Оно будет хранить запах его рук. Она так любила зарываться в его ласковые ладони.
Письма приходили регулярно. Одно в неделю. И звонить он не забывал. Она не звонила. Дорого. Однажды, она уже была у двери, рабочий день закончился, затрещал телефон. Арне…
- Я хочу поиграть на гитаре для тебя и твоих коллег.
Включили громкую связь. Все слушали его концерт затаив дыхание. Никто никуда не спешил. Каждому хотелось отщипнуть кусочек от чудесного каравая счастья. Полина не скупилась, делилась щедро.
Незаметно подкрался Новый год. Они опять встречали его трижды. Метельный Урал - бесснежный Берлин… Радость и тревога. Что дальше? Уже и весна не за горами.
Она хорошо запомнила, что сердце ёкнуло как-то по-особому, когда раздался телефонный звонок. Арне.
- Я приеду к тебе!
- Что???
- Я саамасеешеееший…
- Арне, повтори, пожалуйста, я не понимаю. Кто ты? Что случилось?
- Я самашедший…
Тут Полина поняла, что он старается выговорить столь трудное для немца русское слово «сумасшедший». В другое бы время она рассмеялась, но сейчас её волновало совсем другое.
- Я правильно поняла? Ты приедешь ко мне?
- Да, да, да! Я приеду. В апреле. У вас ещё будет снег? Я приеду на поезде. Он идёт до тебя 75 часов.
- Ты уверен, что это будет?
- Уверен, уверен… Я держу в руках билет. Виза у меня уже есть.
Ждать осталось недолго. Март подходил к концу. Он позвонил из Саратова.
- Здесь стоянка 12 часов, ждут прицепной вагон. Я с попутчиками гуляю. К моему счастью, они русские немцы, едут навестить родственников. Мне весело с ними. Скоро... - Связь оборвалась на полуслове.
Апрель в тот год, как назло, выдался холодным. Снег таял медленно. Точно посередине тротуаров мимо берегов изо льда и снега бежали ручьи. Полина с ужасом думала о том, как же они будут гулять… Хорошо, что предупредила Арне, чтобы одевался теплее.
На вокзал приехала за час до прибытия поезда. Ей казалось, что сердце выпрыгнет, навстречу приближающемуся составу. Ещё немного… Сто метров, пятьдесят, десять… Седьмой вагон… Бегом… Сейчас, сейчас она его увидит… Улыбка, объятия… Арне отстранил её от себя и выдохнул:
- Я люблю тебя…
Полина начала было медленно оседать на перрон… Но он вовремя подхватил её… Зацеловал… Закружил… Кольцо зевак росло… Потом она долго удивлялась: как это чемодан остался в неприкосновенности.
Десять дней. У них было всего десять дней. Ей хотелось показать Арне как можно больше. План составила заранее. Билеты были куплены. Балет «Лебединое озеро» его очаровал. Он удивлялся тому, что театр оперы и балета посещает так много молодёжи. Она не стала объяснять, что школьников приводят сюда классами чуть ли не принудительно. Потом в театре драмы они смотрели музыкальный спектакль «Снегурочка». Содержание Полина рассказала ещё дома. Поехали на трамвае. И надо же было такому случиться, что встретила знакомого. Заметив Полину, Саша стал пробираться сквозь строй пассажиров. Они обнялись, обменялись новостями. Саша был актёром, ехал на спектакль. В «Снегурочке» он исполнял роль страстного и одержимого любовью Мизгиря. Арне сделал вид, что ему всё безразлично, усердно разглядывая в окно скупую архитектуру города.
- Увидимся через рампу.
Полина ничего не объяснила Арне. Каково же было удивление, когда он увидел Александра на сцене. Полина знала его ещё школьником, он занимался в театральной студии её мужа. А теперь она гордилась Народным артистом республики, прошедшим ад Афгана. И стихи Саша писал замечательные. Спектакль прошёл на ура! Арне усердно щёлкал фотокамерой, когда актёры шесть раз выходили на поклон.
Приближался День рождения Арне. Подарок она приготовила уже давно, связала свитер. Думала, что отправит его в посылке, никак не рассчитывая, что в этот день любимый будет рядом. Но это не было единственным сюрпризом. Друзья любезно согласились устроить пикник с барбекю. Не могла же она не показать ему Уральских гор. Они же снарядили Арне. Снега и в городе-то было ещё достаточно, что уж говорить о горах. В туфельках вряд ли бы он чувствовал себя там комфортно. Накануне он уже успел соскочить с бережка в ручеёк… Пришлось оттирать промокшие ноги водкой, да и внутрь не забыли влить. Вроде пронесло, носом не шмыгал.
Выехали рано утром. Прикинули: примерно километров сто в один конец придётся проделать. Арне и представить не мог, что ожидает его впереди. Свернули с трассы. Вид открывался завораживающий. Отыскали приличное местечко недалеко от дороги. Утоптали площадку и стали колдовать… Глаза Арне постепенно расширялись.
- В Германии невозможно даже представить такое… Чтобы вот так, свободно остановиться там, где тебе захотелось… Потрясающе!
Барбекю удалось на славу! Они пили холодную водку среди седин Уральских гор, хмелея не только от неё, но и от весеннего воздуха, от счастливых мгновений, когда рядом глаза, в которых отражаешься ты, от искр огня… От жизни!!!
Возвращались затемно. Неожиданно Полина стала читать стихи… На немецком. Это были стихи Арне… Он прислал их в одном из писем… Она читала и видела, как по щеке Арне бежит слеза…
Что такое десять дней, когда час ровняется мгновению? Как безжалостно время ускоряет свой бег, когда так хочется, чтобы оно споткнулось, сломало себе шею и лежало бы в коме, не шелохнувшись… Так ведь нет, оно творит прямо противоположное. Безжалостное время!
Ещё день… Всего один день… И ей надо опять напяливать на себя одежды одиночества и ждать. Ждать, ждать и ждать… Писем, звонков… Звонков и писем. Он ничего не обещал. Она ни о чём не спрашивала. Чувства не ослабевали, это было ясно как божий день. И всё же она предпочла бы какую-то ясность, хотя бы намёк на новую встречу… Его не было. Но она видела, как сгущается грусть в его глазах… Ласки становились всё изобретательнее, несмотря на то, что он выглядел потерянным. Звонил Томас, уточняя время прибытия поезда. Полина представляла, как распирает его любопытство: что да как?
День отъезда. Наверно со стороны это выглядело нелепо, но ранним утром она надела вечернее платье… Она так решила. Думала обмануть печаль, устроив праздничный завтрак. Или металась в поисках чего-то, вообще не зная, как пережить этот день. Арне, казалось, совсем не удивился её виду. Просто опустился на колени и припал к ногам… До прихода такси оставался час. Их час. И они взяли от него всё.
Солнце смеялось, словно желая разбавить грусть расставания. Но светило было бессильно… Поезд уже стоял на перроне. До отправления тридцать минут. Они молчали. Просто мерили шагами выщербленный морозом асфальт и молчали. Но они догадывались, что души друг друга плачут… Он не видел слёз Полины. Она ещё дома молча, но твёрдо сказала себе: не плакать. Она себя слушалась. Проводник попросил войти в вагон. Поезд медленно тронулся, увозя растерянный взгляд Арне в запылённом окне вагона. Она бежала по перрону. Бежала… Бежала… И бежала…
