СЕЗОН ЛИСТОПАДА - 6

БЕЛКА

 

Глава шестая.

 

Продолжение. Начало -https://poembook.ru/poem/2260421-sezon-listopada

 

Полина не помнила, как добралась домой. Такси? Трамвай?... Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, обняв себя за плечи, словно хотела сохранить тепло прощальных прикосновений Арне. Она не отвечала на звонки, зная, что он ещё в пути, больше ни с кем разговаривать не хотелось, была не намерена удовлетворять чьё-то любопытство: что да как? А вот так! Как есть! И не иначе! У неё БЫЛИ дни, которым даже эпитет трудно подобрать... Теперь же она напоминала кутёнка, который скулит, потерявшись, и не знает, куда ему приткнуться, чтобы унять дрожь… Она уже привыкла к теплу его ладоней, ласкам, улыбке... Она привыкла быть рядом с ним.

 

Три дня перестука колёс, пока они окончательно не замрут на вокзале Берлина. Три дня лежала она без сна, еды… Две мысли упорно догоняли друг друга: они не встретятся больше…, но уже минуту спустя эту мысль перегоняла другая, - этого не может быть, всё будет наилучшим образом… «Я люблю тебя…» - звучало не раз, брызгая радостью, в эту запоздалую, скупую на тепло, но такую жаркую для двоих, весну.

 

Его звонок она узнала сразу. Телефон словно бы запел голосом Арне:

- Белька, это я! Я добрался. Меня встретил Томас. Сейчас буду делиться впечатлениями. У меня их море. Ты такая умница, так хорошо всё организовала. Жди письма.

Белкой он стал её называть после того, как они кормили с ладоней этих милых созданий в парке. Полина знала, что они ждут её. Не раз подкармливала их здесь. В эту пору парк уже просыпался, ей нравилось греться на солнышке, сидя на скамейке. Никак не ожидала, что весна настолько запоздает, что скамейки ещё будут по шею в снегу. Однако, это приводило Арне в неописуемый восторг. А ей не оставалось ничего другого, как радоваться вместе с ним и позировать.

- Айхёрнхен! – услышала она незнакомое слово.- Поленька, ты – Айхёрнхен! – повторил Арне. - Глаза…- И рассмеялся.

Тут Полина поняла, он нашёл сходство между ней и белкой, глаза такие же карие и живые… Позже, уже пользуясь словарём, умасливал её женское тщеславие: такая же ласковая, нежная, пушистая… Постепенно немецкое слово окончательно вытеснило русское. Он произносил его на немецкий манер, смягчая «л» - Белька. Звучало настолько мило, что первое время она просто замирала на мгновение, слушая музыку своего нового имени…

 

Полина встала и, пошатываясь, обошла квартиру, находя то там, то тут следы пребывания Арне… И запах… Он ещё сохранился этот запах, который она вдыхала все эти дни… Запах желания, страсти, неги, истомы… Это был ЕГО запах… Едва уловимый он ещё блуждал в кухне, ванной, на лоджии… везде, где они познавали друг друга, удивляясь себе, не веря, что судьба настолько благосклонна к ним… Она заварила кофе… Крепкий… Очень крепкий… Руки дрожали… Обожглась… Выронила чашку… Она бы ещё успела её подхватить, та падала словно в замедленном кадре, но не сделала этого: опередила мысль – посуда бьётся к счастью… Полина опустилась на колени и стала собирать осколки, для чего-то пересчитывая их. Тринадцать! Улыбнулась. Для Полины это было счастливое число. Вспомнились экзамены с вечными, казалось, уже прописавшимися у неё билетами под номером тринадцать… Она сдавала их успешно.

 

Забавно, о чём сейчас Арне рассказывает Томасу. Уже перед отъездом она хотела узнать, какое впечатление на него произвело увиденное, пережитое. Ведь он впервые вырвался из «застенков» загнивающего Запада.

- Знаешь, что меня удивляет? Как при таком беспорядке можно хорошо жить? Твоё жилище – совсем иной мир по сравнению с тем, что за его стенами. Как тебе удаётся из ничего сделать что-то?

Полине вспомнилась, как однажды она умудрилась раскрасить кухню в цветной горошек. Все прибегали смотреть и удивлялись, как такое могло в голову прийти. А ей было весело! Любила Полина создавать уют, особую радость доставляло именно то, когда из ничего возникало что-то. Она росла под присмотром трёх бабушек, которые держали её в черном теле. Маму впервые увидела, когда ей было уже пять лет. Росла без отца, может быть, поэтому долгое время они воспринимались ею, как инопланетяне… Она побаивалась их, но в то же время они притягивали её, как всё неизвестное.

 

Письмо не заставило себя долго ждать. Больше всего поразили стихи. «Поезд, словно светящаяся змея ползёт через чужую для меня страну. Почему я здесь? Что ждёт меня? На эти вопросы я должен найти ответ». Эти строки заставили задуматься. Значит, где-то она была права в своём предположение: он не знал выхода из создавшейся ситуации, когда им уже невыносимо трудно быть врозь, но и вместе – не видится возможности. Пока, или?… Найдёт ли он выход, будет ли решение в её пользу. Полина и вправду почувствовала себя белкой, которую посадили в клетку, ради забавы колесо поставили… На сколько её хватит, чтобы не выдохлась, перебирая мысли дни и ночи в надежде… На что? Официально он был ещё женат. Расторгнуть брак в Германии не так-то просто. Год надо отдельно вести хозяйство или разъехаться. Потом суд, который стоит не дёшево. Да и сейчас по закону он должен был оплачивать квартиру жены, её содержание и содержание Томаса.

 

Письма летели стаями. Одно за другим. Почти в каждом – стихи. Полина обожала поэзию, но сама не писала, хотя, рифмовала лихо. От её «поздравлялок» все были в восторге. По любому поводу мгновенно могла выдать спич. Стихи Арне были поэзией чувств.

Лето пронеслось незаметно. На пороге – сезон листопада. Третий! Как скоротечно время. Кажется только вчера она впервые ответила ему улыбкой на улыбку… В тот первый их сезон листопада… Правда, тогда они отодвинули его грусть… Гостеприимная Анталия даже не намекала на то, что где-то оголяются леса.

Полина пошла в парк, захватив орехи. Знакомая пара прибежала мгновенно. Она давно дала им имена: Саша и Маша. Наблюдать за ними было большим удовольствием. Тем более теперь, помня, как ласково Арне гладил их. Нехотя побрела домой. Почтовый ящик она проверяла по несколько раз в день, хотя точно знала, когда приходит почта. Вот и на этот раз не могла пройти мимо, чтобы не заглянуть. Письмо! По конверту поняла, что его вскрывали. Или совесть в ком-то проснулась, или… Да что гадать, главное, его вернули и конверт прижался к груди, как и все предыдущие. Арне… Он ждал её в гости. К письму прилагалось официальное, заверенное в ратуше, приглашение.

 

Снова Москва. Посольство. Виза. Поезд. С подножки вагона она упала в объятия Арне. Двадцать один день! Три недели рядом. Рука в руке. Глаза в глаза. Ночь или день – не играло никакой роли. Они отлично понимали друг друга. Единственной заботой было – доставлять друг другу радость. И они старались. Очень старались. Порой как бы соревнуясь в изобретательности своих ласк.

- Белка, - заявил Анре однажды,- я хочу оплатить твои дорожные расходы.

- Нет!- Категорически отвергла она его предложении. Полина страшно боялась, что он может подумать о корыстных целях их отношений, с её стороны. Как-то она уже объясняла ему, что заграницей её нельзя удивить. Она была на курортах Запада и до знакомства с ним. И гламур её не удивлял, не приводил в восторг. Было время, когда она вращалась в высшем свете. Оставила его без малейшей доли сожаления. Единственно, чем можно было её окончательно покорить, так это чистотой отношений, их искренностью. Ничего она не боялась так, как лжи. И не было для неё ничего отвратительнее, чем старающийся оправдать свою ложь мужчина. Это жалкий спектакль она не выдерживала. Решение о расставании она принимала сама. Нередко, обливаясь слезами, мужчины просили прощения, не желая её потерять. Но Полина, сказав однажды «Нет!», не оглядывалась назад. Хотя бы для того, чтобы приговорённый не видел её слёз. Она всегда удалялась с улыбкой.

 

- Но мне так хочется сделать тебе подарок, - не унимался Арне.- Знаешь, у меня есть прекрасная идея. Я куплю тебе ботинки. Ты вернёшься домой, будет уже холодно, но меня не будет рядом, чтобы согревать тебя. Когда ты будешь спешить на работу, возвращаться домой или просто гулять, я всегда буду рядом, на твоих ногах… В виде ботинок! – Он рассмеялся. – Ну, скажи, что я умник и согласись с моим предложением…- Чтобы окончательно сразить её и не позволить отказаться, он встал на колени.

Разве можно было не уступить? Никак нельзя. Полина милостиво согласилась. Ботинки она выбирали долго. Вернее это делал Арне. Она с радостью отдалась его заботе, вкусу, практичности. Через полтора часа коробка с ботинками лежала в машине. В том же пакете – тёплые носки и, о ужас! - пять различных баночек: средства по уходу за обувью.

Дома она примерила обновку ещё раз, не забыв про носки. Хороша же она была в красных шортах, бирюзовом свитере и ботинках цвета индиго. И началась фото сессия: на кухне, где она восседала на подоконнике, задрав ноги с ботинками к потолку; в зале – присев на усилитель; под душем, держа его наготове, но не дав пролиться… Они хохотали до коликов в животе… Пили вино… В постель она нырнула без ботинок.

 

Уже во время первого визита к Арне, Полина назвала это место райским уголком. Крумме Ланке. Красивое озеро. Гулять по его периметру – одно удовольствие. Даже несмотря на то, что они были не одни – вокруг гуляли, бегали, ездили на велосипедах. Звучали языки всех стран мира. День был тёплым (Полине казалось, что он был самым тёплым днём в году). Может быть потому, что на ней была джинсовая рубашка Арне, на которой красовались фрагменты росписи Сикстинской капеллы в Ватикане Микеланджело «Сотворение Адама»? Арне почему-то решил, что Полина в этой рубашке выглядит особенно сексуально. Она не стала противоречить ему, тем более ей самой нравился такой бесшабашный вид. Она упивалась каждой минутой… Хотя подсознание время от времени выталкивало на поверхность: скоро сказка кончится.

 

День отъезда… Препротивное состояние… У обоих… Даже машина завелась не с первого раза. Вокзал. Поезд тронулся. И снова бег вдоль вагона. Спешил ли поезд увезти её от судьбы, Арне ли старался догнать её… «Я стоял ещё долго на перроне, - писал он.- До тех пор, пока огоньки последнего вагона не скрылись в тумане. Словно кадры из фильма… Каким будет конец у него? Счастливым? Печальным? Ты знаешь, Белка? Нет, ты не знаешь. И я не знаю. Никто не может этого знать».

Неожиданно, он стал вкладывать в конверты деньги. Доллары. Потом пришла посылка. Потом ещё. Снова деньги… Потом он замолчал. Ни писем, ни звонков… Тишина. Полина могла бы позвонить и сама. Но она не стала этого делать. Если молчит, значит, так надо. Но просто ждать, она не могла. Ей не хватало воздуха без него… «Я буду жить до ста лет», - она хорошо помнила эти его слова. «У нас ещё есть время, я должна что-то придумать…» И Полина стала искать выход. Она должна была увидеть Арне. Хотя бы ещё один раз.