Подыхаю
Я безумен, мать твою растак
Кажется почти уж всё сложилось
Только бьёт по темени кулак
Навлекая на меня немилость
Ты, судьба, обманывала жизнь
И не раз швыряла в душу пепел
Обрекая лиственную высь
Расшвырять воспоминанья в ветер
Я лакал как злой голодный пёс
С рук твоих похлёбку из любови
А теперь мне тошно аж до слёз
И своей охота выпить крови
Рваный край стиха, души, листа
Вспоминая обо мне убогом
Помяните люди и Христа
И отправьте в дальнюю дорогу
Только та, что сердцу всех милей
Мне танцует утром на постели
И уходит. Думаю о Ней
Бередя кровавые метели
Не хочу, я не хочу так жить
Прятаться, скрываться, расставаться
Будто на луну при свете выть
Ни о чём в полудень задыхаться
Брось меня калечить и душить
Пелена незыблемого сплина
Я рождён чтоб выть, страдать и пить
И смотреть любимым только в спину –
В миг когда уходят навсегда
Попрощавшись будто умираю
И святая капает вода
По кресту. По самому по краю
Отпусти, я требую, кричу
Пью вино, а это – кровь Христова
Я тебе, родному палачу,
Дам одно незыблемое слово:
«Твой навек». И даже если свет
Чернь сих слов на миг хотя б осяет
Буду червь я, а не человек
Я клянусь. И Бог об этом знает
Не виню. Вина на мне одном
Был я пьян, влюблён и часто хамом
Я жалею только об одном
Не крестился перед старым храмом
Черти, черти у меня в душе
Бог там есть. Но он молчит как рыба
И в безумном, диком мятеже
Я сегодня –каменная глыба
Зацепи – и рухнет целый мир
Упадёт на голову бутылка
И закончится весёлый пир
Дурью и отверстием в затылке
Осуди меня за то что глуп
Осуди за то что образован
Я сегодня просто хладный труп
Грустью в одиночество закован
А друзья… да что они… друзья
Не понять им – я хожу по краю
Но друзей ведь осуждать нельзя
Пусть смеются – я не осуждаю
Знаю точно что в один из дней
На погосте, над убитым зверем
Изрекут три тысячи речей
И закроют мне на Землю двери
Заживут как жили, не кляня
Только в годовщину с мамой сядут
Возле рамки, что хранит меня
И с родными-близкими помянут
Ну а я на дьявольском костре
Полыхая, улыбнусь их грусти
Ведь пройдёт не так уж много дней
И печаль их стихнет и отпустит
Может лишь один, хлебая чай
Вспомнит обо мне, глядя в наколку
Вспомнит мой свирепый, дикий май
И как выл я, задыхаясь, волком
И как пели в паре мы в лесу
Он тогда был бедный и несчастный
Сто. Уже несёт свою косу
Чёрное безжизненное счастье
Вот и демон сел мне на плечо
Успокоив злым, недобрым словом
От его дыханья – горячо
Но меня он манит адским кровом
Инна, где ты? Ты одна мне жизнь
Без тебя – вино, листок и ручка
Я исполню каждый твой каприз
Пьянь, хамло, поэт (но недоучка)
Обернись, ведь я тобой горю
Я живу когда ты дремлешь рядом
Ты одна дарила мне зарю
Детским и невыспавшимся взглядом
Твой ли я, о Боже, или нет?
Ты зачем чертей пускаешь в душу?
Был бы жив – меня бы понял дед
Остальные могут только слушать
Эта чернь на сердце наросла
Как болезнь, как крепкая короста
Не ищу я жизненного роста
Мне петля пеньковая мила
Вот она верна мне навсегда
Взглядом укоряя не осудит
И со мной как ранняя весна
До кончины баловаться будет
Ей плевать что молод я и глуп
У неё со мной одна забава
Я с её ворсистых, желтых губ
Пью покой. Так петлям – СЛАВА, СЛАВА!
Непокорный, злобный словно рысь
Я одной ей подчиняться вправе
А она всё шепчет «нет» и «брысь»
Ну а я живу как будто в нави
Снятся мне вчерашние друзья
От которых на день я отрёкся
Снится солнца тихое «нельзя»
А потом горячее «дотронься»
Чую нюхом матери тоску
Оттого что сын с ума свихнулся
Часто слышу рыжую лису:
«Эй, Макаров, ты уже проснулся?»
Не проснулся. Эта жизнь есть сон
Коротка, безумна, не по масти
Только Инна – мой апрельский звон
Странный выдох малолетней страсти
И любви весенней чистота
Демона слегка лишает силы
Но дрожит обида у виска
Девочкой. И шепчет: «Ну же, милый
Не боюсь. Готова. На, возьми
Эта пуля для тебя созрела»
А меня жестокими плетьми
Лаской бьют в рассерженное тело
Упеки меня за семь замков
Брось меня в пучины мирозданья
Но и там, свою смакуя кровь,
Я молить не стану подаянья
Помнишь, друг, ведь я уже писал
В 27 я сдохну как дворняга
Это будет вычурный финал
Злой тоски обугленного флага
2008
Кажется почти уж всё сложилось
Только бьёт по темени кулак
Навлекая на меня немилость
Ты, судьба, обманывала жизнь
И не раз швыряла в душу пепел
Обрекая лиственную высь
Расшвырять воспоминанья в ветер
Я лакал как злой голодный пёс
С рук твоих похлёбку из любови
А теперь мне тошно аж до слёз
И своей охота выпить крови
Рваный край стиха, души, листа
Вспоминая обо мне убогом
Помяните люди и Христа
И отправьте в дальнюю дорогу
Только та, что сердцу всех милей
Мне танцует утром на постели
И уходит. Думаю о Ней
Бередя кровавые метели
Не хочу, я не хочу так жить
Прятаться, скрываться, расставаться
Будто на луну при свете выть
Ни о чём в полудень задыхаться
Брось меня калечить и душить
Пелена незыблемого сплина
Я рождён чтоб выть, страдать и пить
И смотреть любимым только в спину –
В миг когда уходят навсегда
Попрощавшись будто умираю
И святая капает вода
По кресту. По самому по краю
Отпусти, я требую, кричу
Пью вино, а это – кровь Христова
Я тебе, родному палачу,
Дам одно незыблемое слово:
«Твой навек». И даже если свет
Чернь сих слов на миг хотя б осяет
Буду червь я, а не человек
Я клянусь. И Бог об этом знает
Не виню. Вина на мне одном
Был я пьян, влюблён и часто хамом
Я жалею только об одном
Не крестился перед старым храмом
Черти, черти у меня в душе
Бог там есть. Но он молчит как рыба
И в безумном, диком мятеже
Я сегодня –каменная глыба
Зацепи – и рухнет целый мир
Упадёт на голову бутылка
И закончится весёлый пир
Дурью и отверстием в затылке
Осуди меня за то что глуп
Осуди за то что образован
Я сегодня просто хладный труп
Грустью в одиночество закован
А друзья… да что они… друзья
Не понять им – я хожу по краю
Но друзей ведь осуждать нельзя
Пусть смеются – я не осуждаю
Знаю точно что в один из дней
На погосте, над убитым зверем
Изрекут три тысячи речей
И закроют мне на Землю двери
Заживут как жили, не кляня
Только в годовщину с мамой сядут
Возле рамки, что хранит меня
И с родными-близкими помянут
Ну а я на дьявольском костре
Полыхая, улыбнусь их грусти
Ведь пройдёт не так уж много дней
И печаль их стихнет и отпустит
Может лишь один, хлебая чай
Вспомнит обо мне, глядя в наколку
Вспомнит мой свирепый, дикий май
И как выл я, задыхаясь, волком
И как пели в паре мы в лесу
Он тогда был бедный и несчастный
Сто. Уже несёт свою косу
Чёрное безжизненное счастье
Вот и демон сел мне на плечо
Успокоив злым, недобрым словом
От его дыханья – горячо
Но меня он манит адским кровом
Инна, где ты? Ты одна мне жизнь
Без тебя – вино, листок и ручка
Я исполню каждый твой каприз
Пьянь, хамло, поэт (но недоучка)
Обернись, ведь я тобой горю
Я живу когда ты дремлешь рядом
Ты одна дарила мне зарю
Детским и невыспавшимся взглядом
Твой ли я, о Боже, или нет?
Ты зачем чертей пускаешь в душу?
Был бы жив – меня бы понял дед
Остальные могут только слушать
Эта чернь на сердце наросла
Как болезнь, как крепкая короста
Не ищу я жизненного роста
Мне петля пеньковая мила
Вот она верна мне навсегда
Взглядом укоряя не осудит
И со мной как ранняя весна
До кончины баловаться будет
Ей плевать что молод я и глуп
У неё со мной одна забава
Я с её ворсистых, желтых губ
Пью покой. Так петлям – СЛАВА, СЛАВА!
Непокорный, злобный словно рысь
Я одной ей подчиняться вправе
А она всё шепчет «нет» и «брысь»
Ну а я живу как будто в нави
Снятся мне вчерашние друзья
От которых на день я отрёкся
Снится солнца тихое «нельзя»
А потом горячее «дотронься»
Чую нюхом матери тоску
Оттого что сын с ума свихнулся
Часто слышу рыжую лису:
«Эй, Макаров, ты уже проснулся?»
Не проснулся. Эта жизнь есть сон
Коротка, безумна, не по масти
Только Инна – мой апрельский звон
Странный выдох малолетней страсти
И любви весенней чистота
Демона слегка лишает силы
Но дрожит обида у виска
Девочкой. И шепчет: «Ну же, милый
Не боюсь. Готова. На, возьми
Эта пуля для тебя созрела»
А меня жестокими плетьми
Лаской бьют в рассерженное тело
Упеки меня за семь замков
Брось меня в пучины мирозданья
Но и там, свою смакуя кровь,
Я молить не стану подаянья
Помнишь, друг, ведь я уже писал
В 27 я сдохну как дворняга
Это будет вычурный финал
Злой тоски обугленного флага
2008
