ВЕРНЫЙ ДРУГ
Снова гарью понесло с полей
Падает слезинка как роса.
И глядят, печалясь всё сильней,
Добрые, усталые глаза.
Ночь седая очи распахнёт.
Есаул заря́дит карабин.
И уйдёт неспешно конный взвод,
По ухабам от разрывов мин.
Но не сохнет на щеке слеза,
У гнедого жеребца — красавца.
Все пути отрезаны назад...
А ему сейчас бы поваляться,
Пощипать зелёную траву,
Или позаигрывать с кобылой.
Но идут в объятия к врагу,
Кони длинногривые уныло.
Как с цепей сорвутся злые пули,
будут больно жалить как змея.
И пойдёт в атаку вражий улей,
Как по венам смертоносный яд.
Вдруг упал с гнедого Есаул,
Словно гейзер извергалась рана.
А гнедой на вражий рой взбрыкнул,
И прикрыл собою от удара.
Головой тряхнул и вдруг заржал,
Будто говоря: "казак беги!"
Вражий рой винтовки заряжал,
В небе грим показывал клыки.
Точка к точке кровь смешалась с кровью,
Он стоял, хотя уже не мог.
Но боролся и с врагом и с болью,
Просто по другому он не мог.
Рухнул как подкошенный на землю.
И затих ружейный перезвон...
Кони после смерти тоже дремлют
Так же и кобылы, но не он.
Ветер шевелил тихонько гриву.
Вечер заступал на караул.
А в овраге как над речкой ива,
Раненый заплакал есаул...
