сладкое слово СВОБОДА
СЛАДКОЕ СЛОВО "СВОБОДА"
Свобода,
Как все-таки просто звучит это слово,
Свобода.
Обычных семь букв, но в них все -
От прохожих до дома родного,
От плеска волны, ранним утром о дремлющий берег
До шума весны на верхушках застенчивых елей.
От рук матерей и сынишки нетвердого шага
До верных друзей и девченок, чьи губы как сахар.
От капель дождя на цветах и траве разомшелой
До треска огня, летней ночью под ласковый шелест
Поющей листвы, никому не понятные песни...
В нем все, но, у Вы,
Моя карта сейчас - Туз крести.
Такая судьба.
Чтож делать, коль дом казенный
В ладонь мою плотно свой оттиск впечатал.
Гадала ж гадалка,
И вот, для отправки в СИзо
Уже сняли с пальчиков отпечатки.
А дальше - обычный сценарий, прикрытый законом,
Формальности следствия, суд - как спектакль.
Кому-то - по звездочке на погоны,
Кому-то - четыре с лишением, чтоб не тявкал.
Как вспомню - холодком по спине мурашки,
И сердце вот-вот разорвется от злобы,
А перед глазами - лицо племяшки
И горький плач мамы, словно у гроба.
Лязг дверцы с окошком решетчатым "воронка",
Как гимн городского благополучия.
Нет, видно недобрая чья-то рука
Из жизни вырвала мои годы лучшие.
Четыре.
Вот она налицо, хваленая ваша гуманность,
А мне:
"Хотите - пишите, жалуйтесь,
Жаловаться Вы вправе".
Писал,
А что толку -
Четыре так и осталось,
Еще намекнули:
"Заткнись, мол, а то - добавим".
И все. Собирай вещички, вперед - на этап.
Фуфаечка старая, рваные тапочки,
Таким я сошел с "автозака" по трапу
Навстречу гражданину прапорщику.
Остриженный наголо, замерзший, усталый.
А в его взгляде -
Ни капли жалости.
Тогда-то я понял,
Мне зона сказала,
Ехидно так:
"Добро пожаловать".
Приглашение это до сих пор в мозгу,
Как червь.
Грызет,
Не найдет лазейки.
Со скрежетом, так,
С язвинкой:
"Вы тут ни гу-гу,
Вы - больше никто, вы - "зеки".
Как хочется крикнуть, когда гнева ком
Подкатывается к губам.
А мне сбоку шепотом:
"Заткнись, мол, такая судьба".
Такая судьба.
А сколько еще этих судеб,
Когда каждый пятый с решеткой повенчан?
Куда же мы катимся, что же мы делаем, люди?
Молчим
И опять Николаю Угоднику ставим свечи,
Надеясь на русское наше "Авось".
Оно уже давным-давно по Руси
Поизносилось, поизжилось.
Теперь все чаще так:
"Нака сь, выкуси".
Смешно?
Чтож, смейтесь,
А лучше бы плакать,
За то, что в судьбе расставанья и дали,
За то, что наш путь через холод и слякоть
Приходится мерить не шагом - годами.
За то, что не с нами ни дети, ни матери,
За то, что от жен нас отрезал предзонник,
За то, что страна наша стала лагерем
В безмолвии общества сонном.
Вот вам и смех.
Хотя говорят:
"Москва то слезам не верит".
Но кто думает, что ему оттворят,
Когда он постучится в двери
С весомой надписью под контуром герба
"Верховный Народный Суд".
Там тоже ответят: "Такая судьба",
Так что - не обессудь.
Заткнись и терпи,
Возмущаться не стоит,
Коль рылом не вышел в калашный ряд.
Они указали тебе твое стойло,
Мы ж все им - до "Октября".
Мы все для них - так,
Матерьял, расходники,
Рабочая глина, серая масса...
Я видел, как лепят краснопогонники
Из "зеков" - людей трудового класса.
"Великой" стране - порядочных граждан,
Достойную смену - отцам и дедам.
Их лозунг
"Свобода и равенство - всем и каждому"
Вот только где же они? Только где же?
Я сам через это прошел, это выстоял,
За долгих четыре, от корки до корки.
Я там постигал прописные истины -
На самом дне жизни - в тюремных двориках.
И понял,
И принял
Один момент
Важнейшего в мире пророчества
"Ствол у виска законодателя -
вот лучший аргумент
Человека свободного от догм общества".
1991г.
Свобода,
Как все-таки просто звучит это слово,
Свобода.
Обычных семь букв, но в них все -
От прохожих до дома родного,
От плеска волны, ранним утром о дремлющий берег
До шума весны на верхушках застенчивых елей.
От рук матерей и сынишки нетвердого шага
До верных друзей и девченок, чьи губы как сахар.
От капель дождя на цветах и траве разомшелой
До треска огня, летней ночью под ласковый шелест
Поющей листвы, никому не понятные песни...
В нем все, но, у Вы,
Моя карта сейчас - Туз крести.
Такая судьба.
Чтож делать, коль дом казенный
В ладонь мою плотно свой оттиск впечатал.
Гадала ж гадалка,
И вот, для отправки в СИзо
Уже сняли с пальчиков отпечатки.
А дальше - обычный сценарий, прикрытый законом,
Формальности следствия, суд - как спектакль.
Кому-то - по звездочке на погоны,
Кому-то - четыре с лишением, чтоб не тявкал.
Как вспомню - холодком по спине мурашки,
И сердце вот-вот разорвется от злобы,
А перед глазами - лицо племяшки
И горький плач мамы, словно у гроба.
Лязг дверцы с окошком решетчатым "воронка",
Как гимн городского благополучия.
Нет, видно недобрая чья-то рука
Из жизни вырвала мои годы лучшие.
Четыре.
Вот она налицо, хваленая ваша гуманность,
А мне:
"Хотите - пишите, жалуйтесь,
Жаловаться Вы вправе".
Писал,
А что толку -
Четыре так и осталось,
Еще намекнули:
"Заткнись, мол, а то - добавим".
И все. Собирай вещички, вперед - на этап.
Фуфаечка старая, рваные тапочки,
Таким я сошел с "автозака" по трапу
Навстречу гражданину прапорщику.
Остриженный наголо, замерзший, усталый.
А в его взгляде -
Ни капли жалости.
Тогда-то я понял,
Мне зона сказала,
Ехидно так:
"Добро пожаловать".
Приглашение это до сих пор в мозгу,
Как червь.
Грызет,
Не найдет лазейки.
Со скрежетом, так,
С язвинкой:
"Вы тут ни гу-гу,
Вы - больше никто, вы - "зеки".
Как хочется крикнуть, когда гнева ком
Подкатывается к губам.
А мне сбоку шепотом:
"Заткнись, мол, такая судьба".
Такая судьба.
А сколько еще этих судеб,
Когда каждый пятый с решеткой повенчан?
Куда же мы катимся, что же мы делаем, люди?
Молчим
И опять Николаю Угоднику ставим свечи,
Надеясь на русское наше "Авось".
Оно уже давным-давно по Руси
Поизносилось, поизжилось.
Теперь все чаще так:
"Нака сь, выкуси".
Смешно?
Чтож, смейтесь,
А лучше бы плакать,
За то, что в судьбе расставанья и дали,
За то, что наш путь через холод и слякоть
Приходится мерить не шагом - годами.
За то, что не с нами ни дети, ни матери,
За то, что от жен нас отрезал предзонник,
За то, что страна наша стала лагерем
В безмолвии общества сонном.
Вот вам и смех.
Хотя говорят:
"Москва то слезам не верит".
Но кто думает, что ему оттворят,
Когда он постучится в двери
С весомой надписью под контуром герба
"Верховный Народный Суд".
Там тоже ответят: "Такая судьба",
Так что - не обессудь.
Заткнись и терпи,
Возмущаться не стоит,
Коль рылом не вышел в калашный ряд.
Они указали тебе твое стойло,
Мы ж все им - до "Октября".
Мы все для них - так,
Матерьял, расходники,
Рабочая глина, серая масса...
Я видел, как лепят краснопогонники
Из "зеков" - людей трудового класса.
"Великой" стране - порядочных граждан,
Достойную смену - отцам и дедам.
Их лозунг
"Свобода и равенство - всем и каждому"
Вот только где же они? Только где же?
Я сам через это прошел, это выстоял,
За долгих четыре, от корки до корки.
Я там постигал прописные истины -
На самом дне жизни - в тюремных двориках.
И понял,
И принял
Один момент
Важнейшего в мире пророчества
"Ствол у виска законодателя -
вот лучший аргумент
Человека свободного от догм общества".
1991г.
