-Сделай одолжение - ответь на милость, сколько ещё мне предстоит выносить от тебя упрёки? Каждый раз отчитываешь так, будто я одна виновата в происходящем! А ты совсем ни при чем, да?

 

-Послушай! Нечего из меня делать соучастника! Манипуляции и всякие разные игры под названием «Дежа вю» исключительно дело твоих рук, или что у тебя там!

 

-Даже так?! Скажите, пожалуйста! А как же те сюрпризы, что ты подкидываешь мне чуть ли не каждый день?! Порой от одного вида становится дурно, того и гляди станешь добычей господина с большими глазами. Тогда пиши пропало. Будешь вместе со мной топтаться на одном месте: ни назад, ни вперёд! Только мои, как ты называешь, «манипуляции» и помогают переварить твои сюрпризы, дорогой!

 

-Как бы не так! Эти «выкрутасы» сбивают всех с толку! Ведь именно ты завариваешь кашу, считая свою работу оконченной, то есть, одним словом, – миссия выполнена! Затем тебя поминай как звали, да и только! И каждый раз каша получается густой, наваристой, не спорю, но иногда ты добавляешь столько разных специй, что меня обжигает, расхлёбывая. А я терплю, знаешь! Выжидаю, до последнего. В это трудно поверить, однако и у меня есть лимит. Тот самый предел: для всех и каждого в отдельности! А насчёт упомянутого тобой господина – так у него глаза лишь велики, но ничего не видят!

 

-Э, не скажи! Он и невидящим взором способен ввести в длительный ступор. И тогда ты для меня застываешь, как в детской игре «Замри»! Ах, если б ему для довольства хватило моего испуганного вида! Так нет же! Идти бы этому господину своей дорогой куда Бог или Дьявол приведёт, но он частенько задерживается и упивается муками моего закадычного друга, что вечно переставляет неисчисляемые «шарики» и «ролики», безуспешно пытаясь вывести для себя безукоризненную формулу непреодолимой «сицилианской защиты». Нередко мой друг-умник впадает в одержимость и так рьяно ведёт поиски, что теряет бдительность. Вот тогда тот «незрячий» господин хватает его и запирает в темнице ужасов, наслаждаясь страданиями бедолаги, громко хохоча над робкими попытками к бегству. А моя помощь без того действенного инструмента, что стучит в груди, бесполезна, как мёртвому припарка. За решёткой я потихоньку начинаю выводить для него криптограмму, состоящую из до боли знакомых слов, знаков. Пробегая по записи в надежде отыскать ответ, стук становится чаще, и…

 

-И в какой-то момент я заставляю Сердце на миг остановиться…

 

-Чтобы мой друг разглядел ключ от своей тюрьмы и разнёс бы её к чёртовой бабушке!

 

-Да уж, славные дела мы вытворяем, объединяясь с Сердцем! Ну, всё, мне некогда! Загляни в свою бесценную тетрадку и скажи, где ещё мы вместе должны наследить у госпожи Истории. Только во имя всего святого, не перелистывай пожелтевшие страницы, они вот-вот рассыпятся! Посмотри рубрику «Планы» и выбери тот пункт назначения, в котором будет очень много, миллиарды счастливых детских улыбок! Вот мы устроим фейерверк!– сказало Время, заговорщически подмигнув подружке Памяти, которая уже усердно листала свой дневник, не переставая успокаивать друга-Рассудка, ужасно переживающего за соблюдение очерёдности действий «шариков» и «роликов».