Дети Гекаты - V

V

 

 

 

...принеслась в лучах заката и постучалась дождиком в окно – вбежала дождиком на кудрях и разнеслась, дождиком – по простору трапезной. Терции сочились минором из музыкальной – Он доиграл, вернул клап фортепианный защищать клавиатуру и вышел – потирая пальцы микрофиброй. Подопечная поклонилась мастеру – склонилась в покорности и раскаянии, - а дождь постучался в окно и отвлёк их от перипетий её самонепринятия: шоколад был и оставался подан – охладевшим, но до чего лакомым – если всё оно, напоследок...и каждый взял по котелку и отпил по глотку – то ли шоколада, то ли сладчайшего из вин.

 

 

 

Она чихнула – «Простите...» - и укусила себя за запястие - «...что пришла позже обозначенного» - и нашла уют в витьеньи кресла – «Вы были вправе захлопнуть дверь под стать Хейфецу – а приняли с пониманием» - помешала снадобье, но уронила ложечку – «И за то – что неприхотливы моим крещендо от пиано в форте» - и дрожала голоском в смирении, но расслышала свой трепет и отзвучала смехом...

 

 

 

Рассмеялся - «Во мне нет и не было досадствования на непокорную ученицу – происходит то что происходит – и негодование вне моего существа» - и бокалы соприкоснулись.

 

 

 

Просияла - «Чувство – будто наслышана о Вас – но не знаю ни-че-го, что можно высказать...» - и приняла жест дружбы с благодарностью – «...раньше – то, чему учусь и то кем Вы являетесь, - Ваш мир не был доступен мне» - рассмотрела свои руки – «...и что могут рассказать мои руки общеньи нашем...» - и утопала в узорах тех.

 

 

 

Рассмеялся – «Может – то, что приятно удивлены знакомству?» - и дотронулся запястья той.

 

 

 

Приняла руку помощи - «Вас хочется слушать» - и отзвучала рукой помощи встречной - «Расскажите – про свою жизнь: что сделало Вас тем – кем Вы стали?» - и взглянула в сторону полотен, вобравших отражение дождя...

 

 

 

Добавил сахаров тростниковых в чашу - «Скитался в бессилии» - и направил рассказ в марсы зрачков слушавшей» – «...собирал сладости со снега, брал хлеб у голубей из кормушек и менял тысячи тусовок» - усмехнулся изречённому – «Мне известен язык Ваш – поверьте» - посмотрел в окно – «Мне не было ясно – кто я, к кому себя относить, - но тем лучше – лучше быть ничтожеством, ничтождеством, ничем – сквозующим всё» - прервался на глоток шоколадный – «Но в сознании жило крохотное существо: час колдовской – возникает из пепла, и искра разжигает небо...» - упрятал искру в уголках губ и всмотрелся в собеседницу: глубины глаза голубого, зелёного, - и выше – едва и чуть.

 

 

 

Добавила в трапезное – «Наверное – в такой жизни, красивейшие истории любви...» - два алмаза-экстракта души женской.

 

 

 

Открылся – «Лучшие» - в теплоте памяти – «Одни не можешь отпустить – а судьба уносит листком клёна» - и накрыл ладонью овлажневшие глаза – «От других не можешь избавиться – и превосходишь нетерпеливость чтоб статься наблюдателем...» - и рассмеялся в печали, доброте и учтивости ко преходящести времён.

 

 

 

Помешала шоколад – «А третие?» - нашла где-то вафлю и подала Ему.

 

Оотзвучал затронуто – «Третие?!» - и посмотрел ещё разок в глаза ночи.

 

Макнула вафлю в шоколад и вкусила ту – «Те – кто остаются вне памяти и мечт, те – кто не приходят в жизнь пока не пригласишь, те – кто любят сквозь сотни жизней...» - потеряла воздух – «...каково с ними?» - и застыдилась изречённого, но жаждала ответа.

 

Продолжил – «...мы уходили в ночь» - историю – «...друг чрез друга...» - рассказанную самой судьбой – «”постой” – обернулась ко мне...» - провёл ногтём себе по пястью – «...я обнажил запястье и обнажил браслет, забликовавший духом всей моей жизни: ритуалов, обрядов, мистерий...» - обхватил своё левое запястие – «...”прощай” – и отпустил в поток реки времени под мостом стремлений» - и перевёл взгляд на глаза собеседницы – «Мы подарили ткани речной – солнечный блик» - засветился чувством совершённого – «И, когда вспоминаю нас идущими по нитям-лучам рассвета, браслет отзывается теплотой руки той, в руке моей» - взял Слушателецу за руку.

 

Зарумяне’ла – «Ночь на мосту?» - осенью на витражах – «...или под ним?» - и улыбнулась улыбкой лисы.

 

Принял вафлю и вкусил наполненной шоколадом – «Мы были на вершине того, что стало отчего-то нашим миром...» - провёл кистью свободной от кисти собеседницы, по воздуху – «Пустошь поросшего мандрагорами причала, у изржавевшего самим знанием корабля, кому ни счесть – ни повторить рейсов заветных, по простору мечты» - и погружался в далёкое близкое, за пеленою сейчас – «Что они – запреты мечтать в страхе за то, что на воплощение мечт не хватит денег; принципы взращивания и поддержания субличностей и нежелание понять: нужно распознать – влекущее и отталкивающее в ней – изгнать ту и взрастить в себе воззвавшее к симфонии из блика реки времени в глазах темнейших...» - отпустил руку девушки и посмотрел на линии руки своей – «Но она лежала головой у меня на коленях а голова моя была на коленях той, решётка прорезалась сквозь арафатку, врезалась в кожу и пропечатывалась узором всемерным...» - и другой – «Она была хитрее чем казалась – мне и многим – и , казалась глупенькой, - и скользила ноготками по спине мне, перебиравше кудри той знавшему пыль дорог попутных, - только пути наши не были попутны – знал я, знали мы, знала она, - но мои зубы звучали триактом её пульсу...» - и обронил слезу реминисценции.

 

Оставила глаза сомкнутыми – «Вдвоём на вершине...» - замечталась – «...холодно и свободно...» - и встретила внутреннее утверждение...

 

Отпил шоколад – «Вдвоём мы различили строение возвышавшееся точно отмеренной тенью над послесловием катастрофы – не смогшей стать техногенной...» - ещё глоток – «Вавилонская Башня характера над Миром Мечт – распавшимся под собственным весом» - ещё глоток – «И этой башней суждено стать каждому, кто осмелится мечтать, - а финал – подобран самой нечитабельной книгой-надгробием, минованного нами поодаль от рассвета» - и оскал навстречу страху – «И кто-то смотрел на нас с того небоскрёба тени – подобно взобравшимся над миром нам, - этого мы не знал: что за сказочник завёл – чтоб, вкусив вершину мира своего – упираться в подножие иного» - ухмильнулся памятному – «...и мы ухмильнулись тому – чем паразитировало прошлое – и шагнули по тропе ясности, навстречу неминуемому – в сейчас» - докоснулся завершением кисти до подбородка той – «...возможно – глаза мои вобрали будущее и прошлое кото-то другого, или будущее с ней – в твоих в глазах» - всмотрелся в ту, с намерением – иным от привычных.

 

Щекотка обратилась покалыванием: девушка почесала носик, точку выше глаз, - и чихнула – выронила котелок – и шоколад окропил рукопись.

 

Но не страшно – «Помню» - ухмильнулся Он – «...» - и указал на голову свою.