Дети Гекады - III
///
II
«Что привело юность и озорничество в обитель скромности и изыска?»
Гостья - «Пять тактов» - развернула ноты, напоминавшие фильтр от искуренной самокрутки – «Нет ключа – я не настолько сильна в нотах – чтоб установить тональность и определить произведение» - вручила предложила листок собеседнику и заглянула тому в глаза – «Вы мне поможете?» - и стрелки часовые забывали про силу движущую.
Он – «Начните простейшим и добавляйте по знаку» - принял строку без внимания к тексту.
Гостья засмущалась в ответ - «...если бы я могла» – щёчки явили ямочки – «...пропустила занятия после первой гаммы...» - зубки прикусили язычок – «...вина по-прежнему внутри» - внимание ушло – «...сколько вина ни пей...» - к игуанке на руке: та кусала себя за хвостик – и оттого меняла цвет.
Он покачал головой сочувствующе – «И мне не по вкусу системность» - прочитал текст и поднял брови – «Чарующе» - прикусил губу – «Волшебно» - зашептал в три-четверти голоса и улыбка заискрилась сквозь меланхолию. Ветерок поддевал драпировки. Время пошло.
Она – «Мне хотелось продолжить – но родители путешествовали, и некому было отдать меня на попечение, - гармошка в кармане, укулеле на шнурке, - там нет места многоголосиям, развитиям и параллельным октавам, - наиграть бы на дорогу обратно – уже выйгрыш...» - посмотрела на руки на свои и изумилась – «Забываю всё своё прошлое – когда не рассказываю о том» - рассмотрела линию жизни – «Будто лишь теперь узнала» - нахмурилась – «Лишь теперь обрела историю» - и расслышала абсурдность своей речи – «Но абсурдное не кажется невозможным» - и кивнула своему отражению в паркете – «...и каждую ночь молю чтоб утро не возвращалось...» - и освятила оный слезою.
Маэстро схватил гостью за локоть и - «Нельзя останавливаться перед замыслами – даже перед самым безумным нельзя остановиться – настолько оно захватывает мыслью о воплощении; имеете в замыслах то чему можно посвятить тысячу жизней – посвятите свою, посвятите свою жизнь великовенчанию мыслей, чувств и замыслов, - и возведёнными в ранг божественных – мысли и деяния станут выше мирского, - отважьтесь, дитя Любви, отважьтесь – и раньше чем сомкнётся лепта тайной истории – Вам будет что вспомнить, и не все листья Клёна упорхнут по ветру» - отдал воодушевление кристаллам глаз той.
И она стала его ученицей. И приходила к нему по выходным: с круассанами, вином, тортами и пирожными: они музицировали – будто Менухин и Персенджер, Менухин и Равви Шанкар или Менухин и добрая сестра. Лакомства венчали стол – где учитель становился учеником, а робость обращалась покорностью навстречу кисти дружной.
Рассвет и Закат не затрагивали уединившихся в музыкальной – за простором гобеленов. Ветерок поскальзывался о листья нотного дерева, а Свет остался в вечерах.
Он бы сыграл нотный мир той строчки – но Время позволило Общению обратиться в Обучение – и время смазалось шлейфом акварельным – и Жизнь позволила стать теми, кем стать те прежде не отважились: собою. Время завернёт чувства в ноты, а Ветер понесёт над Озером Небесных Лотосов – отражающем вечность во блеске мгновения.
***
