Невольница

В многолюдном Стамбуле невольниц нашёл отец и купил у торговца за горсть золотых монет. В дом привёл мне одну: кудри рыжие, словно медь, и глаза голубые, как неба и моря цвет. Я же лучше жены не желал себе, о Аллах, полюбил я красавицу нежную в тот же миг. Я свободу ей дал, шёлком, золотом одарил, только трижды с тех пор свой луна показала лик, как невеста моя стала властною госпожой. Нас священный никях меж собою связал навек, и о вере своей позабыла моя жена: приняла, как судьбу, на деревню её набег. Не стенала, не плакала, ласково приняла, никогда не винила ни в чём падишаха рать. Она спрятала крест, отдала сама образок, и надела чадру, в Рамазан стала пост держать.

 

А хозяйка была - о, здоровья её рукам, зажил дом, зажил сад, я не знал расторопней слуг. Моя лавка не ведала бедности и мышей, мой товар продавался, кошель стал безмерно туг. И жена многоумная в этом мне помогла: говорила, как лучше мне тканями торговать, научила посуду серебряную блестеть, дорогие каменья - показывать свою стать. Сколько сказок узорчатых знала - не перечесть. Слаще песен не слышал, богаче не знал ковров. Она бедных кормила и дервишей к нам звала, не один человек наш узнал благодатный кров.

 

Только есть у жены от меня да один секрет: как-то ночью заметил, что рядом-то не спала, а сидела-смотрела на полную на луну, тихо плакала, гладила крест. И так до утра. И пускай она каждый раз молится на восток, и молитвы читает с священных для нас страниц, я-то знаю, как вечером смотрит она в окно. Говорит: "Спаси, Богоматерь, и сохрани".