А я и забыл, что зима...
А я и забыл, что зима существует.
Мне раньше казалось, что мир плодороден
И ликом лучист. Полнокровную девой
Он зелено праздновал гордые реки
И жизнь награждал изобилием жизни,
Крыл тенью душистою нежных созданий
От света, что радость его же взрастила,
И, парнем плечистым, взахлёб золотила
Восторгом в зените поля и верхушки
Деревьев, тянувших всю силу из черни
Земли одарённой, пылала под плотью
Существ, каждый вздох их сплетая в движенье
И страсть, пронизавшую мир изобильный.
Он был бесконечно прекрасным приливом
Сомненья, как камни, топившим в медовом
Распутстве. Но грезили тайно о зимах,
Как видно, высокие звёздные склоны,
Пресытившись голубизной. Зашумели
Иначе, по злому, ветра; посеревшим
И спутанным облачный хлопок рождаться
Вдруг стал; опрокинулись дивные сонмы
Чудных насекомых под полог зелёный
Когда-то, а нынче сжигаемый лживым
Богатством убора. Сам воздух покинул
Хмельной аромат, пряным духом летавший
Средь дивных видений цветущего лета -
Теперь он острей свою специю веет.
Кустарники, вдруг потеряв оперенье,
Ветвями трещат от стыда и от ветра.
А ветер трубит уже новую гибель:
Взамен изменений, всё сущее спрядших
На новый мотив, он принёс в эти земли
Холодную смерть, что уже не пугает
Так искренне певших недавно о жизни,
Восславленной фактом их существованья.
Как будто итог продолжавшейся муки -
Украшенный инеем гроб драгоценный
Для хрупкой надежды на долгие лета
Уже засыпающих тёплых созданий
И спящих иных, кто в себе не оставил
Живых угольков убиенного жара.
Ночь, силу познавши, набросилась с воем
На день ослабевший и солнца мгновенья.
Тут снег. Погубив животворные ливни,
Мороз на останки земли его сыпет,
Как символ победы над чудом последним.
Поныне и впредь здесь царит одноликий
Невянущий бог леденящих подобий
Межзвёздной зимы. Своим взором стеклянным
Он блики с поверхностей льда собирает
И с граней воды, в паутинки ужатой,
Затем, как трофей, этот свет теплоносный
Когда-то, а ныне им преображённый
В иной - равнодушной и чистой стерильно -
Религии холода - копит в лучистый
Венец, обрамляющий образ морозный.
И так восседает на троне скалистом,
И нет ему прочих врагов, кроме света,
В служеньи величию сжатого крепко,
И славен он мертвенно-белым сияньем,
И сила его мир навеки сковала.
Я песни иные творила вне власти
Империи снега, но точно не помню,
Кому эти гимны воздвигнуты были
И было ль когда-то иначе, чем ныне.
Да здравствует холод! Он вечный соратник
Порядка и мысли главенства пред сердцем.
Пусть раньше кипело и брызгало жизнью,
Теперь же мы кротки и чётки рассудком.
Да будет навеки зима в наших землях!
Восславим её как чистейшее чудо,
Единый закон и единого бога.
Что было всегда, то пускай и случится.
