Я фильм смотрел порнографический...
* * *
Я фильм смотрел порнографический,
Стремясь отвлечься от забот.
В среде кинематографической
Шедевром этот фильм слывет.
Сюжет прописан очень выпукло:
Владея ходким кораблем,
Везли пираты ради выкупа
Дочь губернатора на нем.
Они блюли ее девичество –
Так им предписывал устав.
Туземок нужное количество
У них имелось для забав.
Но как-то в поисках горючего
Шел боцман, лютый, словно зверь,
Телосложения могучего…
Споткнулся он и вышиб дверь.
И видит даму незнакомую.
А что ему? Ведь он пират!
И, словно злое насекомое,
Он вынул дюжий яйцеклад.
Сперва-то взвизгнула красавица,
Загородилась простынёй,
Но ведь она привыкла нравиться,
Ей было тяжело одной.
А что касается девичества,
То полно, было ли оно?
И пробежало электричество
Между героями кино.
И так раздухарилась дамочка,
Сначала скромная весьма,
Что боцман вдруг воскликнул: «Мамочка!»,
А после только: «Ма! Ма! Ма!»
Нажал я кнопку выключения
И разрыдался – потому,
Что вдруг припомнил приключения
В далекой юности в Крыму.
В постели с барышней воздушной
Тогда свела меня судьба,
А через час, полузадушенный,
Я превратился в секс-раба.
Чтоб положить конец мучениям,
Я всё пытался изнемочь.
Подмигивала со значением
Седая от созвездий ночь.
Как будто видели созвездия
Мой жалкий вынужденный пыл
И знали, что лишился чести я,
Что изнасилован я был.
Ушло воздушное создание.
Я шесть часов лежал бревном
И лишь потом покинул здание,
Чтоб подкрепить себя вином.
Я пожирал с лицом загадочным
За чебуреком чебурек
И думал: тот, кто был порядочным,
Теперь – бесчестный человек.
И раз уж всё под горку катится
И чести нету всё равно,
То можно смыться и не тратиться
На чебуреки и вино.
Известно: если уважение
Утратил к личности своей,
То возрастают сбережения
И круг влиятельных друзей.
В конце добавлю штрих печальный:
Кино я всё же досмотрел.
К утру там боцман измочаленный
Осунулся и постарел.
И что виной – жара экватора
Иль просто Мировое Зло,
Но снова к дочке губернатора
Его под вечер повлекло.
Ему хотелось, как рептилия,
Униженно вползти в кровать
И вновь стать жертвою насилия,
И мамочку в испуге звать.
Вот так и проходило плаванье,
И близился уже Кингстон,
Но боцман не увидел гавани –
От истощенья помер он.
