Мечник, пикейщик и алебардист
Слышишь?
Железные когти скрежещут.
Бьются металл о металл корабли,
Будто бы кровью пробоины хлещут,
Давятся смолью, трещат от воды.
Им неизвестны ни страх, ни отвага,
Палубы скрипом встают на дыбы.
Море - всего лишь огромная шпага -
Лезвием тонким стирает следы.
Там, где песок омывает прибоем,
Где в час покоя вода как батист -
Там умирали с пронзительным воем
Мечник, пикейщик и алебардист.
Если бы кто-нибудь видел их руки:
Добела вжатые ногти в ладони,
Если бы кто-нибудь слышал их муки:
Хрипы и выдохи горькой агонии.
Ветер играет в песчаные пляски,
Нежным порывом рисует портрет.
Море за ним затирает все краски,
Всё обращает в свой собственный цвет.
Видишь?
Царапины на волнорезах.
Их оставляли удары меча.
В этих глубоких, неровных порезах
Почерк страдающего палача.
Он променял свой колпак на кольчугу,
Сдал в королевской казарме топор
И убивал за родную лачугу,
За свою дочку, погибшую в мор.
Рядом отметины от алебарды,
Девять зазубрин, тяжелых рубцов,
Там, соскочив с гравированной гарды,
Трижды промазало между бугров -
Парализованный ужасом нищий,
Силой отправленный биться с врагом,
В жизни не знавший постели и крыши,
Послан сражаться за чей-нибудь дом.
Там, где песок омывает прибоем,
Где штормовой полумесяц навис,
Падали замертво в темное море
Мечник, пикейщик и алебардист.
Чуешь?
Едва уловимые нотки
Запаха меди, кипящей в огне.
Здесь надрывались охрипшие глотки
Криком, бодрящим в последнем рывке.
Тысячу раз их приливом достало,
Эти увядшие в тине шаги -
Юный пикейщик погиб от ударов
Чьей-то суровой и твердой руки.
Он был уверен, что это достойно -
Каждый мужчина находит свой шрам.
Так он и умер - наивно, спокойно.
Умер один от бесчисленных ран.
Дно под волною блеснуло железом
Пики, меча и зубцов алебарды,
Каждым ударом и каждым порезом
Море стирает кровавую правду.
