Планы
Так, Петрович, смотри, расписание изменилось.
Я, конечно, не знаю, у кого мы теперь в немилости,
но давай постараемся кризис преодолеть?
На сегодня тогда отменяем футбол с партнёрами,
ВВС с ягуарами и пантерами,
и билеты на завтра сдаём. Ну, куда лететь?
Вот, взгляни. В ноль-четыре-ноль-пять собрание.
Что у нас тут? Скандал, семинар, питание…
Это просто рутина, но нужная, хошь – не хошь.
В десять-ноль мордобой за Светлану Палну.
А в семнадцать… в семнадцать… Ага! По плану
прибивание денег к стене – в рамке первый и честный грош.
В двадцать-тридцать, похоже, провисло время.
Что за клубы и яхты то с теми, а то не с теми?
Это нужно исправить. Не бойся, я помогу.
В сорок-пять мы на дачу с тобой поедем,
отдохнём на терраске. А что там? Ну, чай, ну пледы…
И раздача долгов: это – другу, а то – врагу.
Вот, гляди-ка! Закрутки и грядки. Славно!
И у Светки… прости, у Светланы Палны
первый вязаный чепчик и первый беззубый внук.
В шестьдесят прихворнём, но оправимся очень быстро,
увлечёмся охотой – узнаем, как пахнет выстрел.
Через годик решимся пораньше идти ко сну.
До восьмидесяти дом-охота-рыбалка, значит.
В девяносто… Так, так… в девяносто опять заплачем:
первый правнук напишет стихи и расскажет в них о тебе.
Эй, Петрович? Да ты и не слушал что ли?
«Больно, больно»… не так уж и много боли
из объемов, возможных по сметам и по судьбе.
Час не пробил по плану. Не ной, говорю, не пробил!
Так, мужик, отойди-ка, пока ещё не угробил,
пацану только три, это значит, что жить да жить.
Помощь скорая тоже мне… лучше я сам, пожалуй.
Ну, Петрович, послушай меня, пожалуйста!
Ну, Петрович, ну что ты! Дыши, говорю! Дыши!
