Планы

Так, Петрович, смотри, расписание изменилось.

Я, конечно, не знаю, у кого мы теперь в немилости,

но давай постараемся кризис преодолеть?

На сегодня тогда отменяем футбол с партнёрами,

ВВС с ягуарами и пантерами,

и билеты на завтра сдаём. Ну, куда лететь?

Вот, взгляни. В ноль-четыре-ноль-пять собрание.

Что у нас тут? Скандал, семинар, питание…

Это просто рутина, но нужная, хошь – не хошь.

В десять-ноль мордобой за Светлану Палну.

А в семнадцать… в семнадцать… Ага! По плану

прибивание денег к стене – в рамке первый и честный грош.

В двадцать-тридцать, похоже, провисло время.

Что за клубы и яхты то с теми, а то не с теми?

Это нужно исправить. Не бойся, я помогу.

В сорок-пять мы на дачу с тобой поедем,

отдохнём на терраске. А что там? Ну, чай, ну пледы…

И раздача долгов: это – другу, а то – врагу.

Вот, гляди-ка! Закрутки и грядки. Славно!

И у Светки… прости, у Светланы Палны

первый вязаный чепчик и первый беззубый внук.

В шестьдесят прихворнём, но оправимся очень быстро,

увлечёмся охотой – узнаем, как пахнет выстрел.

Через годик решимся пораньше идти ко сну.

До восьмидесяти дом-охота-рыбалка, значит.

В девяносто… Так, так… в девяносто опять заплачем:

первый правнук напишет стихи и расскажет в них о тебе.

Эй, Петрович? Да ты и не слушал что ли?

«Больно, больно»… не так уж и много боли

из объемов, возможных по сметам и по судьбе.

Час не пробил по плану. Не ной, говорю, не пробил!

 

Так, мужик, отойди-ка, пока ещё не угробил,

пацану только три, это значит, что жить да жить.

Помощь скорая тоже мне… лучше я сам, пожалуй.

Ну, Петрович, послушай меня, пожалуйста!

Ну, Петрович, ну что ты! Дыши, говорю! Дыши!