Космическое вознесенье...
Я там был, мёд, пиво пил,
Да усы лишь обмочил.
А. С. Пушкин
И мысли и дела он знает наперёд.
М.Ю. Лермонтов
А жил ли Пушкин человек
В тот восемнадцатый свой век.
Скорее нет, чем да скажу,
Его я там не нахожу.
Москва, лицей и Петербург,
Не кандидат он тех наук.
То там прижался ко двору,
То здесь влюбился на балу.
И если бы не деревеньки,
Считал бы крошки, а не деньги.
И ростом был он не велик,
И не российский его лик.
Сказать, что все его любили,
То почему тогда убили.
А так бы застрелил Дантеса,
Всем петербуржцам стал известен.
И хоронили, как забыли,
В том мире без него все жили.
И декабристом он не стал,
Век восемнадцатый проспал.
И по церквам он не молился,
Хотя в Москве дитём крестился.
Про Бога лицеистом трёкся,
Потом в Михайловском обжёгся
И началось преображенье,
Космическое вознесенье.
Стишки забыты, по перу
Водила боженька ему.
Она с ним рядышком сидела,
И вечерами сказки пела.
И стал молиться вдруг поэт,
Увидев яркий божий свет.
Жена, Наталья, молодая,
Из самого как будто рая.
"О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я"
А если бы Дантес погиб,
Убийцу Бог бы не простил.
Хоть пылок Пушкин и горяч,
В душе и в думах не палач.
В том веке был он одинок,
В нерв обнажён его клинок.
Да, по дуэлям был ходок,
Но холостой всегда стрелок...
Гусиное перо сияло,
Оно ещё тогда всё знало...
Дантесовы ведь все девчонки,
Всем детям Пушкина сестрёнки.
Хоть двоюродные они,
Любили Пушкина стихи.
Одна с ума ведь не сошла,
Прокляв вдруг своего отца...
Голубоглаз и лысоват,
Без всяких Нобеля наград,
Такой вот Пушкин человек
В наш двадцать первый быстрый век..
"Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя..."
Бог "Вихри снежные крутя,"
Отвёл от чёрного конца...
Хоть "Буря мглою небо кроет,"
Поэта мир в стихах откроет...
"Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море
И в мрачных пропастях земли!"
