kali durge

тихий голос, усталый, изнемогая:

всё, что важно - есть у тебя в бокале,

колесо в колее, колея поползёт кругами,

в синий вечер, воспетый семью богами,

кали-юга, хороший мой, юга-кали:

видишь свет как красиво ложится под облаками?

 

в мире губкой впитавшим в себя тревоги,

всё и дел-то, что говорить о боге,

пить портвейн,

плохо спать,

получать уроки,

и встречать субботы в каком-нибудь караоке.

 

в мире солнца, что бы ты не надела,

ты всегда остаёшься одета в скафандр тела,

я хочу твою душу, синий её оттенок,

оберегать и защищать от пустых подделок.

 

дотянуться, движением каких-то других субстанций,

воспевать тебя словом, энергией, танцем,

поезд мчится сквозь время, и его панцирь,

ненадёжен, что даже смешно бояться.

 

жизнь стремится к нулю? что говорят из раций?

что поют на волнах популярных радиостанций?

уже тысячи лет школьники собирают ранцы,

разбивают сердца, превращаются в хмурых старцев.

 

ничего не меняется, небо и океан всё те же,

разве что тяжелее вливаться в ритм,

и мы делаем это реже,

различаем друг друга разрезом глаз и по цвету кожи,

мы с тобой так предательски не похожи,

но разрежешь вдруг яблоко или грушу,

и найдёшь там родную душу.

 

кали-юга дует, сквозит на запад,

никуда не деться, не выйти за борт,

все пройдёт, малышка, смешно бояться,

боли нет, если сможешь ей весь отдаться,

мы бывали в этих широтах, тут все по кругу,

ничего не бойся,

не отвечай мне стуком,

сердца словно ударом гонга,

и по-правде легко, и по-детски тонко

мама ганга обнимет в тебе ребёнка