Хакер

Халдей всегда молчал, смотрел и слушал.

И подливал спиртное понемногу.

Казалось, Яше становилось лучше

от каждого такого монолога.

 

Он по ночам во сне делился главным

с придуманным халдеем — днём-то не с кем:

смотри в экран, стучи по кнопкам «клавы».

И вдруг заговорил на арамейском.

 

Но смысл не понимал — его бесили

слова чужие и чужие звуки,

что лились из гортани без усилий.

Халдей смотрел и мух считал от скуки:

 

в деталях помнил Якова рассказы

и точно знал о том, что дальше будет —

нельзя исправить ни единой фразы,

записанной однажды в книге судеб.

 

...он так устал от страха и скитаний,

он так хотел, чтобы его простили...

Была тверда подушка, словно камень.

И простынь раскалилась, как пустыня.

 

В поту проснулся: надо же, приснится

такая чушь.

...засаленные кнопки,

черствеет хлеб, набрякла чечевица

для неизбежной чёртовой похлёбки.