(Памяти нашего друга Пожоги Александра)

 

Тут вспоминалось как-то мне,

Как кто-то проявил смекалку,

И у Шипицы в чайхане,

В Учур* собрались по весне,

Толпой к Пожоге на рыбалку.

 

Он из тайги не вылезал,

В ней пропадал зимой и летом.

Пушнину, мясо добывал,

Домой бывало выезжал,

Купить чай, сахар, сигареты.

 

К избе на «вахте» подъезжаем,

И видим, Вовка Раченков,

С Пожогой мясо разгружают,

И нас пока не замечают,

А мы изрядно под хмельком.

 

Я шапку с маской надеваю,

Водила давит на клаксон,

Я в камуфляже вылетая,

Вверх оглушительно стреляю,

Крича: «Работает ОМОН!»

 

Лицо Пожоги побелело,

А Вовка густо покраснел.

Но тут и все не усидели,

Повылезали, загалдели,

Пожога где стоял, и сел.

 

Поржали, да поиздевались,

Как мы их ловко провели,

Пока машину разгружали,

Потом под мышки Сашку взяли

И дружно в избу повели.

 

Пожоге спину прихватило,

Дня три уже в избе лежит.

Похоже где-то просквозило,

И так не вовремя скрутило,

Ногами еле шевелит.

 

До нар он кое-как добрался,

И там на них без сил упал.

Он нас разжалобить пытался,

Забыв, что не на тех нарвался,

Ну прям как лебедь умирал.

 

Тут Раченков в избу заходит,

И не один, с бензопилой.

Он «Дружбу» стартером заводит,

Вплотную к нарам с ней подходит,

Где тихо стонет наш больной.

 

Пожога бедный чуть не плачет,

А Витька бодро говорит:

«Мы прежде чем пойти рыбачить,

Пожоге ноги "отхерачим",

Один хер без толку лежит».

 

Калашников змеиным ядом

Предложил, но нужна змея.

Но где зимой в тайге взять гада?

Иглоукалыванием надо,

Решил помочь Пожоге я.

 

Пока все дружно выпивали,

Больной дурниною ревел,

Все ж остальные наблюдали,

Мне тоже в кружку подливали,

Я от усердия потел.

 

За неимением иголок,

Я нож в ступни ему втыкал.

Аж кровь бежала из проколов,

Не знаю, что там помогло уж,

Но наш Пожога всё же встал.

 

И в настроении прекрасном,

Решили мясо мы сварить.

А чтоб по полной оторваться,

И на «Буране» покататься,

Пока в ведре оно кипит.

 

И вот толпа пошла на речку,

Я дров побольше натаскал,

И сложил кучкой у крылечка,

Потом набил полнее печку,

И вслед за всеми побежал.

 

Тут как в классическом романе,

Пожоге снова не везло,

Ещё не началось катанье,

И вдруг на Сашкином «Буране»,

Газ «закусило» как назло.

 

«Буран» рванулся из под Витьки,

И он упал с сиденья в снег.

А снегоход с завидной прытью,

Которой можно восхититься,

Ушёл как с зоны зэк в побег.

 

Вот тут скажу была потеха,

Как Боря снегоход гонял.

Пожоге было не до смеха,

Когда «Буран» на камни ехал,

Но постоянно объезжал.

 

Пожога бедный чуть не плакал,

И со слезами причитал,

За грудь хватался, громко ахал,

Простился с техникой однако,

Но Боря Юничев догнал.

 

Стоим мы, шумно обсуждаем,

«Буран» целёхонький стоит.

Пожогу дружно поздравляем,

По очереди обнимаем,

Вдруг видим, дым с избы валит.

 

Когда в неё мы забежали,

То Герман с печки суп схватил.

Пока мы по избе метались,

Чем потушить огонь искали,

Он всё бульоном затушил.

 

И в это сумрачном угаре,

Пока я мясо собирал,

Упав в бессилии на нары,

От пережитого кошмара,

Как волк Пожога подвывал.

 

В обед на лунках посидели,

Пытаясь рыбу половить.

Но неудачу претерпели,

И вот когда уже стемнело,

Решили баню истопить.

 

Пока парилка не нагрелась,

Пожога наш извёлся весь,

Ему на месте не сиделось,

Следил, чтоб баня не сгорела,

Пока идёт парной процесс.

 

Когда домой мы уезжали,

Пожога про болезнь забыл.

Глаза его огнём сверкали,

Ну а когда мы с ним прощались,

Он даже нас перекрестил.

 

Давно нет Сашки больше с нами…

Взяла к себе его тайга.

Но хитрый взгляд его глазами,

Под чуть нависшими бровями,

Мы не забудем никогда.

В.В.П.11.05.2019

Учур* - река в Якутии, правый приток реки Алдан. На ней расположен пос. Чагда. Сами жители Чагды называют свой поселок - Учур.