Ночь колдует опять над лесной глухоманью...

Ночь колдует опять над лесной глухоманью,

И сжигает в кострищах тотемы небес,

Потому и плывут в сизо белых туманах,

Все слова заклинанья с частицами «без».

 

Где река извиваясь журчанием в *межень,

Словно кровь истекающей ранней поры,

Где поёт свиристель непростительно нежно,

И на жертвенник день вносит солнца дары.

 

То ли сласть, то ли горечь рождённого света,

Тихо льётся симфония вешних цветов,

Эта облачность неба, как прошлого тщета,

Как забытый, холодный, декабрьский кров.

 

В ожиданье томится июньское племя,

Что уже поволокой у лета в глазах,

И весны отведённая временем мера

Скоро ляжет к подножье земли как зола.

 

Ельник свой разложил малахитовый табор,

Между белых берёз и монашек осин,

Южный ветер влетел к ним как правнук торнадо,

Взбаламутив их песней до самых глубин.

 

Но под утро погасли ночные кострища,

Унося свет сожжённых в себе позолот,

Непричёсанных ив распушились косички,

После сна над задумчивостью тихих вод,

 

Что текут неспеша и гуашью чернеют,

Увлажняет рассвет своих глаз глубину,

Дышит ветром холодным и вряд ли согреет,

Те ручьи, что как дети к озёрам бегут.

 

*Меже;нь: низкий уровень воды в реке, озере, фаза водного режима;