Моя Ойкумена
Я живу в краю, где природа
скупа на дары. О времени года
узнаешь, листая календари,
и температура снаружи – та же, что и внутри.
Она же – температура тела.
Смена сезонов не поражает безумием красок,
или засыпанием земли под саваном белым,
под торжество пейзан и движение рысью классических саврасок.
Из-за жары и лени, не родившись, здесь умирают благие –
и не очень – намерения. Царствует ностальгия:
при виде пальмы начинаешь рыдать о березках,
о которых и прежде только читал, да и то лишь в сносках.
Кстати, о пальмах – они здесь повсюду,
девальвация тропической роскоши. Вуду
и людоедство не за горами. Сидя на пальме,
туземец вспоминает отпуск, проведенный на Пальме
(та, которая на Майорке), а, может, в Ницце…
Впрочем, сейчас у них на прицеле «Т`айланд».
Водят «Хонды» и «Вольво» и владеют тайной
неуменья штанами прикрыть ягодицы.
Страна на карте – тоньше вязальной спицы –
два цвета на флаге, и две столицы. Границы
разделяют не страны – цивилизации.
И угроза всеобщей мобилизации –
ибо куда ни плюнь – везде сидит двоюродный семит,
дик, голоден, зело сердит,
Аллахом акбарит, джихадом грозится.
Тяжело здесь приходится бледнолицым…
Свадьбы часто сменяются панихидами –
мы в своем детстве мечтали стать
космонавтами, они – шахидами
(как вариант на то же небо взлетать).
Впрочем, эти детали не попадают на
цветные открытки с видами,
и страна, как прежде, полна
паломниками всех мастей и гидами,
гордится чемпионами баскетбольной лиги и
отделением, верней, отдалением государства от религии.
И с какой бы точки ты ни снимал столицу, как клякса,
маячит на снимке фаллический купол мечети Аль-Акса…
Господь здесь ходит запросто – в домашних шлепанцах,
навещая кухни, столовые, спальни и прочие помещения –
иудею не нужно расшибать себе лоб и на землю шлепаться,
тем паче пис`ать на Высочайшее Имя прошения,
ибо каждый из нас заслужил прощенье Небес
только тем, что находится здесь…
скупа на дары. О времени года
узнаешь, листая календари,
и температура снаружи – та же, что и внутри.
Она же – температура тела.
Смена сезонов не поражает безумием красок,
или засыпанием земли под саваном белым,
под торжество пейзан и движение рысью классических саврасок.
Из-за жары и лени, не родившись, здесь умирают благие –
и не очень – намерения. Царствует ностальгия:
при виде пальмы начинаешь рыдать о березках,
о которых и прежде только читал, да и то лишь в сносках.
Кстати, о пальмах – они здесь повсюду,
девальвация тропической роскоши. Вуду
и людоедство не за горами. Сидя на пальме,
туземец вспоминает отпуск, проведенный на Пальме
(та, которая на Майорке), а, может, в Ницце…
Впрочем, сейчас у них на прицеле «Т`айланд».
Водят «Хонды» и «Вольво» и владеют тайной
неуменья штанами прикрыть ягодицы.
Страна на карте – тоньше вязальной спицы –
два цвета на флаге, и две столицы. Границы
разделяют не страны – цивилизации.
И угроза всеобщей мобилизации –
ибо куда ни плюнь – везде сидит двоюродный семит,
дик, голоден, зело сердит,
Аллахом акбарит, джихадом грозится.
Тяжело здесь приходится бледнолицым…
Свадьбы часто сменяются панихидами –
мы в своем детстве мечтали стать
космонавтами, они – шахидами
(как вариант на то же небо взлетать).
Впрочем, эти детали не попадают на
цветные открытки с видами,
и страна, как прежде, полна
паломниками всех мастей и гидами,
гордится чемпионами баскетбольной лиги и
отделением, верней, отдалением государства от религии.
И с какой бы точки ты ни снимал столицу, как клякса,
маячит на снимке фаллический купол мечети Аль-Акса…
Господь здесь ходит запросто – в домашних шлепанцах,
навещая кухни, столовые, спальни и прочие помещения –
иудею не нужно расшибать себе лоб и на землю шлепаться,
тем паче пис`ать на Высочайшее Имя прошения,
ибо каждый из нас заслужил прощенье Небес
только тем, что находится здесь…
