Все, что могу отдать

Сколько было всего — не вспомнить, не сосчитать, а осталось, скажи мне, много ли? Ничерта. Только если терять и это придёт черёд, как забудешь, когда вкусил бы ещё, ещё этой власти, присущей разве что палачам? Мертвецы заждались коронами нас венчать по ту сторону жизни. Тихо струясь, слова заклинаний и клятв (не стоило их давать) ледяным острием насквозь прошивали плоть.

 

Дать друг другу немного большее, чем тепло (сожаление, грусть, надежду и едкий страх, говоря откровенно), в майских ночах сгорать, уходя за рассветом — хочешь, да не найдёшь. Безымянных курганов склоны оплачет дождь, по весне солнце щедро травы на них взрастит. У подобных нам, горечь, в общем-то, не в чести, а в сердцах, говорят, и вовсе царит зима. Так зачем же ты верил, зная, что солгала?

 

Впрочем, как ни пытайся с глаз пелену сорвать, — у судьбы острия всегда, всем известно, два: значит, если один приставлен к твоей груди — мне другого не избежать и не обойти: время-змей каждый шаг смыкает в порочный круг.

 

Но в ответ на дары, которые я приму, лишь Аэдд Гинваэль — вот все, что могу отдать.

Посмотри: под лежачий камень течёт вода.