На излёте
Строка истекает печалью,
Душа истекает строкой.
Но, сбитые, мы не смолчали
В надежде на затхлый покой…
Суровое небо простило
Заблудших отчаянных птиц,
Кристальная совесть застыла
На мягких изгибах ресниц.
Вбираю солёную воду
Губами — ты только держись!
И стоит порою свобода
Дороже, чем целая жизнь,
И ставший свидетелем — волен
Убить, осмеять, растоптать…
Но Бог — не примочка от боли,
И дремлет молитва в устах.
Храбришься — мол, плакать не надо,
Ведь каждый злословящий — слеп.
А сплетен пустых канонада
Упрямо доносится вслед…
Мы справимся! Справимся — слышишь?
Травой прорастём по весне…
И приторно праведный ближний,
И всем опостылевший снег
Растают — не слепишь кумира
Из призрака дряхлой зимы.
И даже в агонии мира
У неба останемся мы…
