На излёте

Строка истекает печалью,

Душа истекает строкой.

Но, сбитые, мы не смолчали

В надежде на затхлый покой…

 

Суровое небо простило

Заблудших отчаянных птиц,

Кристальная совесть застыла

На мягких изгибах ресниц.

 

Вбираю солёную воду

Губами — ты только держись!

И стоит порою свобода

Дороже, чем целая жизнь,

 

И ставший свидетелем — волен

Убить, осмеять, растоптать…

Но Бог — не примочка от боли,

И дремлет молитва в устах.

 

Храбришься — мол, плакать не надо,

Ведь каждый злословящий — слеп.

А сплетен пустых канонада

Упрямо доносится вслед…

 

Мы справимся! Справимся — слышишь?

Травой прорастём по весне…

И приторно праведный ближний,

И всем опостылевший снег

 

Растают — не слепишь кумира

Из призрака дряхлой зимы.

И даже в агонии мира

У неба останемся мы…