Призвание Часть IV Глава 6
В вечерних сумерках прохлады,
Герой, как вестник «Илиады»,
Не шёл – летел на встречу к той,
К своей «богине» молодой,
Успев ей кратко начертать,
По смс: «Отвечерять
Я Вас, Тамара, приглашаю!» –
О том давно раскрыть мечтаю,
Не смея раннее писать
Об их любви!.. О чем слагать
Начнет поэзия легенды;
И в скорых днях афиши, стенды
Премьерой запестрят одной:
Как друг на Малой Знаменской
С ней в зорях алых утопал,
Как хризантемой одарял,
Без исключенья – голубой…
Так и сегодня наш герой,
В Кремле откланявшись, купил,
С цветком к подъезду подходил,
И со спины ее обнял,
Та, засмущавшись, – Напугал! –
Вскричала, мило встрепенувшись,
И к Мите ликом обернувшись,
Сильней укутываясь в шаль,
Ему сказала: – Дивна даль!..
Какой насыщенный закат…–
Цветка душистый аромат,
Закрыв глаза, она вдохнула,
Главой своей к нему прильнула,
В его объятьях согреваясь;
Ей Митя нежно улыбаясь,
На ушко тихо прошептал:
– О, как Тамара я скучал!..
А град в пурпуры одевался,
В багряных отблесках купался,
Лампадой солнца догорая,
Их встречу тайно созерцая,
Дверь в ресторанчик приоткрыл…
Я там с тобой читатель был,
Гуляв от храма чрез мосток,
Друзей внимая диспут впрок.
Здесь под спокойный, чудный свет,
Свой незатейливый сюжет
Желаю с вами наблюдать,
Из-под пера высвобождать.
В углу устроясь, у окна, –
В нем бархатистая луна
Из алой глади выступала,
Лучами Тому освещала –
Лица любезного овал, –
Друг темноокой предлагал
Пить «за любовь!», не допьяна,
Бокал игристого вина.
Гарсон шуршал, бокалы пеня,
Приятный малый, бойкий Веня,
Он постояльцев узнавал,
С особым трепетом писал
В своем блокноте их заказ,
Как важный царственный указ –
Манерно, в сдержанной красе:
«Жульен», «Мясное фрикасе»;
Десерт – морожено «Ля Фам»,
Обещанных сто тридцать грамм,
Мой Ветрин все же проиграл,
Когда «не поздний» обещал.
Все записав, гарсон исчез…
Ноктюрн минорный в фа-диез –
Звучал Шопен, бокал искрился,
Рубином алым пузырился,
Им отдавая аромат –
Благоухал фруктовый сад,
Сердца влюбленных согревая;
Прильнув устами – отпивая,
Друг наш Гомером зазвучал:
– О, как Тамара, я б желал
С тобой бежать на край вершины!
Нестись к лугам, не без причины
К твоим ногам с кольцом припасть,
Жизнь повязать... иметь участь
Неразделимо на двоих,
«Гнездясь» в чертогах расписных,
Внимать духов твоих волос!..
Да век мой краток, ждет Христос. –
Отставив в сторону бокал,
Он дальше с грустью предвещал
Страны тяжелый переход
На новый лад, на новый ход. –
Чрез номинальных – верных жаля,
Не раз наш лик с тобой печаля,
Враг будет смерти нам желать,
Но все ж Россия возрастать,
Преображаясь во Христа,
Начнет, как с чистого листа.
Ей возвещу я «при свечах»,
Жизнь положив не на ножах…
Вам не желая грустной доли,
И благовестия мозоли,
О том ли смел я вопрошать?
– Но разве это вам решать?! –
С волненьем Тома обронила,
Глоток прохладный пригубила,
И глубже в кресло забралась,
От Мити взглядом сторонясь.
В ее очах взялись слезинки,
Мерцали отблеском лучинки,
На разгоревшихся щеках,
Одолевая сердца страх,
Она эмоции сдержала
И с дерзновеньем продолжала: –
Вас одного ль призвал Христос?..
Начав забег, пусть краток кросс,
С чего ж раздельно дни бежать?..
– Как вас Тамарочка понять?.. –
Сорвалось с уст… он растерялся,
Но тут же коршуном сорвался,
Ей начал ручки целовать…
Их romantic пришлось прервать;
Гарсон им блюда подавал,
И грациозно расставлял,
Держа поднос в одной руке,
Другой проворно, налегке,
Он колпаки от блюд отнял;
Влюбленных запах приглашал,
Манил к столу повечерять.
«Bon appétit!» – пролепетать
Знакомый Веня им успел,
И грациозно полетел
Других клиентов ублажать –
Искусно блюда продвигать.
Они отужинать садились,
Глаза загадочно искрились,
Друг захмелел не от вина –
Ворвалась в сердце вновь весна,
Как смятой жизни бюллетень,
Где воскресенье и сирень,
Он сном вчерашним обрывал,
Боролся с чувством, заставлял
Себя о ней не трепетать,
Но побороть любовь, бежать
Тех чувств он более не смел…
Слова не шли, герой робел,
Пытаясь мысли обуздать,
Желая их стихом сказать, –
Та нежно, искренне смеялась,
Ладонью мило прикрывалась
От слов его – приятный строй
Ей лепетал, гласил герой:
– О, как же долго я блуждал,
Ходил, томился и страдал,
Ваш лик из памяти стирая,
О грезах прошлых забывая –
Явил во сне Бог образ твой,
Девицей красной, молодой;
Но пронеслись чредой года,
Избылся образ… и тогда
Я вас реально повстречал,
В окне трамвайном увидал. –
Тамара, тут же, не теряясь,
В лиричный слог переключаясь,
Сумела друга поддержать: –
Где ж вы осмелились блуждать? –
Он, вспомнив сон: – Бродил в пустыне!
В ней оставался б и поныне, –
Экспромтом тут же отвечал,
Стихом высоким продолжал,
Стараясь в рифму попадать, –
Да Бог сумел ко мне воззвать,
Призвав от храмовых дверей,
Где я бежал к судьбе моей,
Стремглав, авто не замечая,
Среди толпы к тебе взывая,
Я стал сознание терять!..
– Так ты за мной?.. – Не смел сказать!
– Но почему ж с тех пор молчал? –
Глас Томы тихо задрожал,
Герой стрелою к ней сорвался.
– Прости! Прости! Себя смущался!.. –
Пытался Ветрин досказать,
Но губы нежные лобзать
Вдруг принялись его чело,
Рука Тамары, как крыло –
Шаль, стала Митю заслонять,
Не мог он речи продолжать,
Щекою к деве прижимаясь,
С колен своих не поднимаясь,
Он платья слышал аромат;
А Томы сердце, что в набат,
Стучало, трепетно дрожало,
Власы ее, как покрывало,
Ланиты взялись щекотать…
Друг там впервые целовать
Посмел себе ее в уста.
Теперь совместная верста
Их устремилась в горизонт,
Взлетел под небо новый «зонд»,
Что называем мы семьей!
Чего ж страшился мой герой,
Желая Тому удержать?
Ваш интерес смогу унять
Я в пятой части – так живей
Читай, вникай, мой корифей!
