Призвание Часть IV Глава 2

С Ямала, с севера России –

Семи церквей периферии,

В столицу Ветрин возвращался,

Как раз, когда туман сгущался

Над мрачной бездною – Москвой,

Накрыв глубокой пеленой.

Он, удрученный в этих днях,

С заботой мира на плечах,

Дней не считал в календаре;

И новостей: «Москва в хандре!»,

Конечно, Митя не слыхал –

По селам дальним разъезжал,

Как знаменосец пробужденья –

Живаго Бога просвещенье,

Заблудшим душам принося –

Как Бог велел, его прося,

Что б тот Россию вновь призвал,

С колен язычеству подъял,

Даруя людям откровенье,

А не плотского рассужденья

В помпезных храмах, при свечах,

Но, аллегорию в словах

Бог открывает – тот толкует,

В избранных – Святый торжествует,

Речь наполняя осмысленьем,

Над Божьим к людям провиденьем.

 

К столице ближе подлетая,

В иллюминатор наблюдая,

Герой приметил плотный смог.

В салоне мрачный шепоток

С усильем быстро нарастал.

– Смотри, смотри! – волною шквал –

От головных до хвостовых

Рядов промчал, кто вскрикнул: – Ых!

Однако ж лихо затянуло! –

От турбулентности тряхнуло

В тот миг тяжелый самолет;

И в лицах ужас, хладный пот

На лбах у многих проступил:

Салон дрожал, народ скулил,

В мольбе, к кому невесть взывая.

– Всем пристегнуться! – призывая,

Стюард – муж рослый приказал.

Еще тряхнуло… Ветрин встал,

К народу резко обратясь,

Те в панике – метясь, трясясь,

Словам пророка в страхе вняли –

Отца Небесного призвали

Единым возгласом мольбы;

И словно запах от пальбы

Стал слышен каждому в салоне, –

Народ, сомкнув свои ладони,

Еще молился горячей:

Брат – мусульманин, иудей,

Уж не боясь, к Христу взывал,

Здесь пассажир – велик и мал,

Молились внятно – как один!

Что ж, обозначилось – «Един».

 

Утихла тряска, женский стон…

Лицо сокрыв под капюшон

Своей толстовки, Ветрин скрылся –

Без славословий обходился,

На место прежнее присев,

А те, как будто захмелев,

Не понимали, что родились,

Нет, не в рубашке – освятились,

В мгновенье ока в высоте,

От Духа Свята во Христе.

Благоговейный час настал –

Пилот посадку объявлял.

Жужжанье – вылезли шасси…

Сойдя по трапу, взяв такси,

Герой поехал бы домой,

Но он услышал окрик: – Стой! –

Пилот вослед ему кричал

И шагом быстрым нагонял, –

Не получилось избежать…

Толпа желала вопрошать:

Кто – руку жал, кто – мял плечо,

Пилот признал, – чуть-чуть, еще б… –

Главою быстро замотав,

Слезу скупую удержав,

Словами кратко изъяснил,

Что словно ангел посетил

Их, находящихся в кабине –

Прозрачном, ясном херувиме,

Когда взрезали пелену,

Штурвал мгновение в плену

В руках, светленных находился…

 

Там самолёт другой садился,

В тумане было не видать,

Об этом жутко и писать…

Вина ль диспетчера? Спросите!

Проделки бесов! – Докажите! –

Читатель может возражать.

Прошу на веру все принять:

Смерть миновала стороной!

Не время нам еще с тобой

С ним расставаться… Поглядим.

За жизнью Мити проследим.

 

Благословив тогда толпу,

Подобно батюшке-попу,

Он незаметно ускользнул,

Звонок помог. – Что там за гул? –

Бекзат у друга узнавал.

– Да как всегда! Широк оскал

У духов злобных в поднебесной;

Народ спасен не без чудесной

Мольбы соборной в высоте! –

Ответил Ветрин в простоте.

– Метафоричный твой язык,

Мне хладным бременем вериг,

Ум тяготит для пониманья!

– К чему, дружище, нареканья?

Туман объял аэропорт,

Но как всегда «небес эскорт»

Поспел, разрушив злодеянье!

– Да, таково твое призванье –

Небесны тайны изрекать,

И козни дьявола срывать,

Не позволяя им случиться!..

– К чему ты клонишь? – Заручиться

Тобой в Кремле сейчас пришлось! –

С уст беспокойных сорвалось.

Быв в легком шоковом испуге,

Как в лихорадочном недуге

Пред тем, как Мите позвонить

И неразборчиво бубнить,

Бекзат покинул кабинет.

Он шепотком, почти в фальцет,

Ему в мобилу пропищал;

Мэр в кулуаре разъяснял,

По красным коврикам слоняясь,

Туда-сюда по ним метаясь,

Ежесекундно воздыхал,

Ладонью трубку прикрывал: –

Я был не властен умолчать!..

– Взыщи, друг, мир! Переживать

Об этом более – хвалебно ль?

Сомненье вере непотребно!

В чем суть прошенья – изъясни!

– Суровы стали нынче дни:

Молитвы канули в забвенья,

Нужны дожди без промедленья!

Я президенту удружил –

Твою молитву предложил!

Вот и сомнения грызут,

Как тяжким бременем хомут

Мою затягивает шею…

А помнишь, Мить, одну затею,

Когда ты с фото предлагал? –

Бекзат с усмешкой вспоминал,

Сарказм судьбы предвосхищая,

И для себя не ожидая,

Он другу в сотовый – стонал: –

Теперь я только осознал –

Бог повенчал одной судьбой –

Служить России нам с тобой!

– Аминь, мой брат, вот как бывает,

Нас провиденье научает

По долгу службы поступать,

Как Бог велит, и мне ль не знать:

Не потакая, – дождь излить!

К какому времени прибыть? –

Спросив, апостол миновал

Аэропорта душный зал,

Все турникеты и посты,

На привокзальном – взяв цветы…

Такси его уже несло,

Куда сердечное влекло

Желанье – встретится с Тамарой…

 

Весной, наперевес с гитарой,

Стоял он как-то у окна,

А Христолюбова скромна –

Ему не стала отворять,

Пришлось герою отступать;

Но он надежды не терял –

С упорством крепость штурмовал:

В театры, в парки с ней ходил –

Любовью к Богу покорил

Он сердце юное её,

Так подсказало мне чутье!

Мой критик здесь меня подправит

И в мысль безбрежную добавит,

Что от былого – пыл остыл!

О, я намерено сострил,

Вам замышляя пояснять:

Когда он к Богу смог воззвать,

В былых часах душевной муки,

Оставив прежней жизни трюки,

Вдруг потянувшись к новизне,

Нашел себя, возрос… и мне

Приятно это подтвердить,

Тогда по истине любить

Герой наш начал! Здесь признать –

В него излилась благодать!..

Оставив жизни суету,

Взлелеял в Мите Бог мечту,

Я выше вам упоминал –

Герой по градам разъезжал,

Неся к толпе небес призыв…

На Божье поприще вступив,

С Тамарой в паре выступал:

Она играла, он – вещал!

В служенье этом породнились,

Но не венчались, не сходились…

Росли их чувства все сильней,

Как два скопца любви Отчей –

Они пред Богом так решили,

Любовь свою другим дарили,

Как Мать Тереза, брат – Христос.

О, вы не хмурьте брови, нос!

Их чувства светлы и просты,

Пред ними я кладу цветы

И похвалу хочу воздать,

Не буду дальше забегать,

Поодаль, чуть повременим,

Но, я уверен – воспарим,

Увидев чувства в глубине…

 

Вернемся! Вынув портмоне,

Он расплатился уж с таксистом,

Тот, газанув, в тумане мглистом

Умчал, сокрывшись в пелене.

Тамара, кутаясь в кашне,

Из храма шла к себе домой –

Жила на Малой Знаменской.

«Служенье» Тому содержало,

Ей в одну комнатку снимало

Душе уютную квартиру.

Упомянул для ориентиру,

Дом от Кремля невдалеке…

И потому в одном рывке

Двух зайцев Ветрин нагонял –

Глазком Тамару… и на бал;

Точней, на встречу с президентом.

Герой, осыпав комплиментом,

Ей обе ручки целовал,

Цветы вручил, к груди прижал,

Пообещав непоздний ужин.

– Теперь прости – в Кремле я нужен! –

Смеясь, он ей рапортовал.

От слов, румянец засиял

На щечках матовых Тамары. –

Жаль, не любви в Москве пожары, –

Он с грустью тут же обронил, –

Им фимиам бы воскурил!

Но таково Его веленье, –

Шептал пророк без огорченья, –

За правду – голову сложить,

Трубой последней вострубить!

 

Слова пронизаны загадкой,

Морщинкой взялись – недогадкой,

Прегладкой кожи на челе

У Христолюбовой во мгле.

Ей захотелось разузнать,

Слова невнятные понять,

Но он уста перстом прикрыл,

Вопрос в очах её застыл.

Друг уклонился разъяснять,

Простившись, начал поспешать,

Что б к часу нужному прибыть –

Молитвой дело совершить!