На кухонной полке, привинченной высоко к стене, в старой глиняной коробочке-табакерке, жил Чих. Иногда он выбирался из своего жилища, прохаживался по кухне, заглядывая во все углы и уголочки. Зачем он туда заглядывал? Да всё просто — там скапливалось больше всего пыли. Чих изо всех сил топал по ней своими маленькими ножками, пылинки разлетались по воздуху и тогда хозяин, хозяйка и двое их детишек-мальчишек начинали громко чихать. И чем сильнее топал Чих, тем громче и дольше чихали жители этого дома. От этого у Чиха поднималось настроение, ему становилось весело, и он радостно распевал свою любимую песенку:

 

Чих-пых,

Чих-пых — пылиночка,

Для носа щекотилочка.

Стучи, стучи — ботиночек,

Пылинки поднимай!

Чих-пых,

Чих-пых — пылиночка!

Хорошая разминочка,

Хорошая разминочка:

Чихай — не уставай!

 

Когда Чих пел песенку, он усердно топал и приплясывал, и тогда даже хозяйский кот морщил от пыли свой розовый нос и начинал непрерывно чихать. Один только паук не чихал. Он уже много лет жил за печкой в гамаке из собственной паутины, наблюдал — как забавляется Чих, но так ни разу и не чихнул. Чиха это даже злило: как он только ни прыгал, ни топал, ни приплясывал под свою песенку, расчихать паука так и не удавалось.

Однажды, распевая и выплясывая перед пауком, Чих так сильно подпрыгнул, что, приземляясь, угодил прямо к нему в паутину. Вот тут с Чихом и приключилась беда - паутина оказалась такая липкая, что тот никак не мог из неё выбраться. Чем больше он дёргался, стараясь освободиться от липких нитей, тем больше в них запутывался. А паук только ухмылялся и не по-доброму смотрел на своего пленника. Чих очень испугался и стал чихать как можно громче, чтобы отпугнуть паука — кто знает, чего он там задумал? Чих видел, как этот хищник легко расправляется с мухами и мошками — завтракая, обедая и ужиная ими. Едой для паука ему совсем не хотелось становиться. Чих так громко и старательно чихал, что на полке сначала подпрыгнула его табакерка, а потом… Потом домик-коробочка слетел с этой самой полки и с треском стукнулся о деревянный пол, разлетевшись на мелкие кусочки.

Когда Чих это увидел, от горя даже забыл, что он находится в плену у паука, а его чихи постепенно перешли во всхлипы, и он горько заплакал. Слёзы капали на паутину, делая её совсем не липкой, от чего Чих и сам вскоре без труда из неё выбрался. Потом пришла хозяйка, взяла веник, собрала им глиняные осколки табакерки на совок и выбросила их в мусорное ведро. А пока она их собирала, постоянно чихала и ворчала:

— Давно надо было выкинуть эту неприглядную, никчёмную табакерку! Сколько от неё осколков и старой табачной пыли! Ужас, ужас!.. А-пчхи! А-пчхи! А-пчхи! Да, пыль очень вредная! Надо бы хорошенько убраться от неё во всём доме! А-пчхи!..

 

Чих видел, как хозяйка взяла мокрую тряпку и стала тщательно вытирать от пыли все кухонные поверхности и уголочки. Он понял, что весёлой и беззаботной жизни — той, которая была у него до того, пока не упал и не разбился его домик-табакерка, больше никогда не будет. К тому же и жить ему теперь было негде.

— Ну, и куда ты теперь пойдёшь? — услышал вдруг Чих хриплый голос за своей спиной.

Чих очень удивился, ведь этот вопрос задал ему паук, а до этого он всегда молчал. И Чих даже думал, что тот вообще разговаривать не умеет, а только и делает, что на мух охотится. А паук продолжил:

— Если хочешь, можешь у меня за печкой остаться жить, а то мне одному скучно, даже поговорить не с кем. Место тут хорошее — темно, пыли много и хозяйка сюда не заглядывает. Только не озорничай: чихать я не умею и шума не люблю.

— А я думал, ты меня съесть хочешь: уж очень ты на меня сердито смотрел! — немного успокоившись, сказал Чих и добавил. — А ты добрый!

— Ну, это кому как! Тебя бы я не съел: ты для меня несъедобный. А смотрел я на тебя сердито потому, что ты шумел, а шума я не люблю — я тебе уже говорил об этом. А вот мухи меня сильно боятся, но оно и понятно — я же ими питаюсь! А вот почему хозяйка меня не жалует, ума не приложу! Хозяйками-то я не питаюсь! Вон и паутину мою убирает — столько трудов я вложил, чтобы её сплести, а всё зря! Неужели она не понимает, что я с помощью паутины мух ловлю?! А они, между прочим, хозяевам житья не дают – кусаются, жужжат назойливо, лезут в еду людей грязными лапками. Вот чем ей моя паутина мешает?

— Так ей и пыль моя мешает, — добавил Чих и грустно вздохнул. — В этом горе мы с тобой сейчас похожи.

— Ну, горе это ты сам себе устроил! Жил бы спокойно в своей табакерке, как я за печкой, никакого горя не знал бы!

— Так скучно же, — ответил на это Чих. — Тебе же тоже за печкой одному скучно было!

— Ещё как скучно! — согласился паук. — Знаешь, что мне сейчас подумалось?

— Что же? — полюбопытствовал Чих.

— Один остался — со всякой радостью расстался!

— Это же стих получился! — воскликнул Чих. — Ты же поэт! А знаешь, у меня тоже есть песенка, которую я сам сочинил!

— Ага, — по-доброму усмехнулся паук. — Слышал я её, слышал! Это же из-за неё ты ко мне в паутину угодил! А песенка весёлая получилась, сочинять ты умеешь, да.

— Ну вот, видишь, и в этом мы с тобой похожи!

 

Вот так Чих и паук стали вместе жить да радоваться, что подружились. Иногда к ним за печку пытается протиснуться хозяйский кот. А если он туда заберётся, то соберёт на свою длинную шерсть и пыль, и паутину. Тогда Чих, чтобы прогнать кота от печки, начинает так громко топать, что кот чихает от поднявшихся пылинок и убегает. А у Чиха снова появляется повод вспомнить свою любимую песенку, которую он с удовольствием теперь поёт вместе с другом-пауком:

 

Чих-пых,

Чих-пых — пылиночка,

Для носа щекотилочка.

Стучи-стучи — ботиночек,

Пылинки поднимай!

Чих-пых,

Чих-пых — пылиночка,

Хорошая разминочка,

Хорошая разминочка:

Чихай — не уставай!