В ладонях огромного мира
Я - маленький человек в ладонях огромного мира.
Забытый, забитый, прячусь в стенах своей квартиры,
Таких родных, таких насквозь пропитанных мною,
Где знаком наизусть изгиб листьев на старых обоях.
Где в коробках хранятся тетради, рисунки и фото.
Вырезки из газет и несбывшиеся прогнозы погоды.
Где на полках разложены книги по алфавиту,
Банки с записками, краски, осколки чашки разбитой…
Потертый диван, одеяло, подушка и простынь,
Принимают в свои объятья ослабевшие кожу и кости.
По опустевшей улице, где ливень размыл дороги,
Бреду без зонта, в футболке, и неважно, что ноги промокли.
Телефон умер, больше никто не напишет, не вспомнит.
Сам с собой говорил, потому что не был услышан и понят.
Я в ладонях огромного мира - маленький человек.
И, стоя у края обрыва – наблюдаю, как тонет ковчег…
Забытый, забитый, прячусь в стенах своей квартиры,
Таких родных, таких насквозь пропитанных мною,
Где знаком наизусть изгиб листьев на старых обоях.
Где в коробках хранятся тетради, рисунки и фото.
Вырезки из газет и несбывшиеся прогнозы погоды.
Где на полках разложены книги по алфавиту,
Банки с записками, краски, осколки чашки разбитой…
Потертый диван, одеяло, подушка и простынь,
Принимают в свои объятья ослабевшие кожу и кости.
По опустевшей улице, где ливень размыл дороги,
Бреду без зонта, в футболке, и неважно, что ноги промокли.
Телефон умер, больше никто не напишет, не вспомнит.
Сам с собой говорил, потому что не был услышан и понят.
Я в ладонях огромного мира - маленький человек.
И, стоя у края обрыва – наблюдаю, как тонет ковчег…
