По полгода были рейсы в Атлантике.
По полгода были рейсы в Атлантике.
Но теперь у меня отпуск два месяца.
По горло, уже был сыт от романтики.
В моём купе плафон тускло светится.
Глядела на меня, а в глазах жалость
Одинокий этот парень, сразу видно.
Видит, пуговка на рукаве оторвалась.
Я не знаю, почему мне стало стыдно.
Она видела, мои не глаженые брюки.
Ещё рубашка моя изрядно помялась.
Но на столе лежат мозолистые руки.
В глазах у неё, вновь была жалость.
Усмехнулся, мне было даже неловко.
В этом купе, теперь будет попутчица.
Через сутки ещё будет моя остановка.
Но с ней у меня ничего не получится.
Больно красива и очаровательна она.
Молодая была, ну а это всё, как кому.
И я из чемодана достал бутылку вина
А она мне, «не много ли вам одному?»
И из сумки достала, два стакана она.
Всю еду свою, на столике разложила.
Но, а то, что молчим, то не наша вина
А просто немного, нам неловко было.
Я бутылку открыл и в стаканы налил.
Выпили с ней, может с чьей-то женой.
Всё глядел на неё, и немножко любил
А она меня погладила, нежной рукой.
И спросила ещё, вот ты откуда такой?
Как ёжик колючий, ещё неухоженный
Парень хороший, а с трудной судьбой
Как будто чуть-чуть заторможенный.
Целый год в океане и отвык от людей.
С девушками разговаривать разучился
А она улыбнулась, мол, парень смелей.
Вот заметила же, что в неё я влюбился.
Потом ночь волшебная, под стук колёс.
Мы заснули под утро, а встали к обеду
И кто-то стучит, проводник чай принёс
Взглянул на часы, очень скоро приеду.
Но она говорит «мне бы глоточек вина,
Что-то в горле моём совсем пересохло»
Я схожу в ресторан, ведь это моя вина.
Что похмелье пришло и тихо заглохло.
А когда с бутылкой вина возвратился
Вещи все на полу, чемодан мой открыт
Вот же сучка подумал я, так удивился.
И ночной мой роман, был сразу забыт.
Но я деньги давно не вожу в чемодане.
Я давно был научен коварной судьбой.
Наливаю вино, но в гранёном стакане.
Не искрилось оно, видно марки не той.
И входит она, на лице удивление было.
Ты подумал, что я, вот какой же ты гад.
Полотенце на шее, я умываться ходила.
Не закрыла купе, кто то очень был рад.
Мы молчали, и бутылку вина допивали
Но о чём говорить? всё было ясно и так
Друг о друге, уже мнение мы не меняли.
Я о ней думал тварь, обо мне «вот дурак»
Ну, вот и всё, наконец-то моя остановка
Беру чемодан, а она целоваться и в плач.
Я подумал о ней, вот артистка, чертовка.
Она мне сквозь слёзы «нельзя так, палач»
Я сошёл на перрон, мне рукой помахала.
Всё ещё на губах, ощущаю я вкус её губ.
Так бывает, и любимой она мне не стала.
Может я почему-то, стал ей тоже не люб.
Иду по перрону, а в душе скребут кошки.
Так часто бывает, вы знаете тоже ребята.
В спину хмуро смотрели вокзала окошки.
Вот, а вдруг, ну, а вдруг она не виновата
